Затем я собрала по дому все, во что можно было закутаться: старые одеяла, одежду, какие-то тряпки и соорудила что-то на подобии гнезда, в которое с огромным трудом уложила мужчину. Я зажгла все свечи, которые только нашла в доме, но тепла от них не было. Очаг растапливать я не решилась, помнила, как летом чуть не задохнулась, и не спалила всю избушку. Выкатила из углов грей-камни, которые раньше накалял огонь Оллина. Они уже едва теплились, но я билась за каждую крупицу тепла и все равно подвинула их ближе к гнезду, обложила со всех сторон, в надежде хоть как-то согреться.
Вскоре Шерр перестал дрожать, расслабился, но так и не проснулся. Я потрогала лоб, покрытый испариной. Не горячий. Жара нет. Потом аккуратно оттянула веко, заглядывая в глаза — зелень ушла.
Получилось! Я была готова рыдать от облечения, но нужно было решить еще один вопрос. У меня самой зуб на зуб не попадал от холода. Рубиновая Слеза уже не справлялась, не могла меня отогреть, и переодеваться было не в чего, вся сухая одежда ушла на то, чтобы утеплить Рэя.
Похоже, нам придется греться вместе.
Стуча зубами от холода, я шмыгнула под ворох тряпья и прижалась к мужскому телу. Обвила его руками и ногами, уткнулась носом в шею и прикрыла глаза.
Сил не осталось. Я просто провалилась в тяжелый, тревожный сон.
— Маш, — чей-то голос прорывался сквозь дрему.
Я сонно заворчала и попыталась перевернуться на другой бок, но мне не дали этого сделать.
— Маша, — чувствовала руки на своих плечах.
Я не хотела просыпаться. Мне было тепло и уютно. Правда немного жестко и пахло мокрой псиной, но все равно было хорошо. Спокойно. Я не хочу возвращаться обратно в реальность, там плохо, там одни проблемы. Я устала и хочу выспаться.
Почувствовала прикосновение к своим губам. Требовательные, уверенные и не стала сопротивляться. Так было правильно. Я этого хотела. Не открывая глаз, обвила руками мужскую шею, и подалась вперед, позволяя себя целовать.
Сердце билось все быстрее, и в такт ему пульсировала Рубиновая Слеза на моей груди. Сквозь полусон, я чувствовала на своем теле уверенные руки, жадные прикосновения и дыхание, опаляющее кожу.
Так остро, так мучительно сладко. Так реально.
Не сон…
Я распахнула глаза, тут же встречаясь взглядом с Рэем. Его глаза горели внутренним пламенем, и в узких зрачках отражался едва заметные отблески тлеющих свечей.
— Рэй, — коснулась его щеки. Он накрыл мою руку своей, потом поцеловал ладонь. — я так боялась, что ты не справишься. Ты не приходил в себя.
— Я слышал все, что ты говорила. Каждое слово, — едва различимо шептал он.