— Маш…
— Разве я ошибаюсь?
Он поднял на меня тяжелый взгляд, от которого все внутри оборвалось, лопнула натянутая до предела струна, выпуская обжигающий яд прямо в кровь. Не ошибаюсь. Он действительно пришел именно за этим. Иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы у меня не осталось.
— И как ты это сделаешь? Отрубишь голову? Сожжешь?
Лесную тишину пронзил звон клинка, вынимаемого из ножен. Вот и ответ. Холодный, необратимо жестокий. Последняя точка в этом безумии.
— Ты же понимаешь. Я не могу иначе, — в его голосе тоска, в глазах неприкрытая боль. Он не строил из себя крутого мужика, супермена, спасающего мир от нечисти, не включал равнодушного ублюдка, которому все по плечу. От этого еще горче.
— Отпусти меня, пожалуйста, — слова сами сорвались с моих губ.
— Я не могу. Я должен… — костяшки руки, сжимающей меч, побелели от напряжения, — ты же знаешь.
— Пожалуйста.
— Мария…
— Я уйду туда, — махнула на другой берег реки, — забьюсь в самую непроходимую чашу, в болота.
— И что потом?
Потом ничего. Пустота.
Он ответил вместо меня:
— Однажды ты выйдешь со своего болота к маленькой деревне, в которой остались одни старики. Половину из них раздерешь, другую половину перезаражаешь, и пойдешь дальше. Не вспоминая, не жалея, ничего не испытывая.
Я задыхалась. Представляла то, о чем он говорит. Во всех красках, и жутких подробностях. Мне даже казалось, что я слышу крики тех несчастных и чувствую привкус крови на своих губах.
— Я не смогу жить, зная, что ты там, что ты… — его голос оборвался.
— А если убьешь меня своими собственными руками, то сможешь? Нормально жить, спать по ночам?
Рэй молчал. Его трясло.
— Пожалуйста, — протянула к нему руку, но остановилась, заметив, как он на нее смотрит. Я не могла к нему даже прикоснуться. Табу.
— Не надо, Рэй. Пожалуйста, — прошептала я, видя как он удобнее перехватывает рукоятку меча.
— Я сделаю это быстро.
Когда я вставала на колени, у меня из глаз катились огромные горькие слезы. Хотелось выть от боли и отчаяния. А еще от страха. И жить хотелось так, что сердце разрывалось в клочья. Хоть человеком, хоть выжлой, хоть кем угодно. Одна мысль о том, что сейчас все это оборвется, вызывала у меня панику.
Я не из тех сильных женщин, которые идут на казнь с высокоподнятой головой и в гордом смирении с судьбой. Я ревела. Громко, навзрыд, уткнувшись лицом в ладони. С хрипами, всхлипами, дрожащими плечами. И все ждала, что сейчас ЭТО случится. Сначала будет больно, а потом никак. Вообще. Ничего не будет.
…Он не смог.
Закричал, отшвыривая в сторону меч. Уперся руками в пояс, запрокинул голову к небу и просто смотрел наверх, дыша, как загнанный зверь, пытаясь справиться с внутренним ураганом.