— А если появится? — упрямо продолжала я.
— Откуда? На блошином рынке Рубиновые Слезы не продают, — прокряхтел он, не скрывая сарказма.
— Ну, а вдруг.
— Глупый разговор, — отмахнулся он, — кристалла нет. Точка.
— Допустим, я принесу его тебе из Виррубы.
— Вообще не смешно. Никто тебе ее не отдаст, там дураков нет.
— Я и не говорю, что мне ее должны отдать.
— Украсть собралась? — нахмурился старик.
— Если это единственный шанс вернуться домой, то да. Собралась.
Все лучше, чем головы лишиться и десятилетиями искать скрытый проход.
— Ничего у тебя не выйдет. Так что, оставь эти глупости, — строго произнёс Оллин.
— Почему глупости?
Наверное, мне действительно очень сильно хотелось домой, потому что голова начала генерировать план действий:
— Я иду в столицу. Меня там примут. Там всех женщин принимают. Проберусь в башню, заберу Слезу и принесу тебе, а ты меня домой вернешь.
Оллин приложил руку к моему лбу, потом бесцеремонно потянул нижнее веко, заглядывая мне в глаза, вернее в глаз:
— Сдается мне, что не вылечилась ты от хмари. Мозги так точно спеклись.
Я обиделась.
Резко отстранилась от вредного старика, допила остатки молока, чтобы ему не достались, и ушла в дом.
Да, план неидеальный, но зачем так категорично реагировать? Может, это действительно мой единственный шанс вернуться домой?
Впрочем, обижаться долго я не привыкла, и уже через полчаса мы снова сидели вместе на крыльце и беседовали, старательно обходя тему артефактов.
Оллина после этого разговора прорвало. Он таскал мне из леса десятки разномастных яиц и заставлял их пробовать, потом откуда из деревни принес мазь, похожую на ту, что давала Марена, и весь вечер мучал меня расспросами: такая же или нет.
— Чего ты от меня хочешь? — я все никак не могла понять, — думаешь найти какое-то волшебное средство, которое мне помогло?
— Что-то же дало тебе силы победить хмарь, — резонно возражал он, — глупо было бы не воспользоваться шансом и не попробовать.
— Если бы дело было в мази или в волшебных яйцах — люди бы давно нашли способ излечиться.
Он недовольно замолкал и снова уходил в лес, а к вечеру возвращался с новыми порциями «лекарств».
Время шло. Я постепенно приходила в форму. Может, процесс шел бы побыстрее, если бы в рационе было больше мяса, круп, картофеля, но увы, для нас это было роскошью.
Олллин обменивал лары леса на еду в близлежащих деревнях, но на такие подачки сильно не пошикуешь. Да и в деревнях особо не было еды. С тех пор как женщины исчезли — началось запустение. Никто не пек пироги, не делал творог и заготовки. Мужское население просто относилось к запасам. Грибов насушил, картошки накопал — вот и все премудрости.