Мы забыли ту ситуацию так, как могли.
Я обещал, что такого больше не повторится, и свое слово я собираюсь сдержать. Единственное, о чем я Алене не рассказывал, так это о своем разговоре с Лерой. Алена страницу перевернула, а я наверное дебил, потому что не мог. Лера явилась по первому моему звонку. Вернее, спустилась из своей квартиры на улицу. Вытрясти из нее что-то большее, чем оскорбления и витиеватое вранье я так и не смог. Единственное, что она усвоила в том разговоре четко — это то, что на пороге моего дома ее больше никогда не должно быть, потому что сам туда я ее вряд ли когда-нибудь позову. В тот день она пришла ко мне сама, непонятно на что рассчитывая, но ситуация, в которой она меня застала сыграла ей на руку. В ходе этого разговора я наконец понял, в чем была наша проблема. В том, что моя фамилия всегда интересовала ее больше меня самого. И ее саму и ее родителей больше всего интересовала моя фамилия и то, что она может Лере дать. То, что ее отношения со мной они все считали великой жертвой, задело сильнее, чем я бы мог предполагать. Почему я не замечал этого раньше? Наверное, потому что никто и никогда не цеплялся за меня ночью в постели так, будто я единственная и необходимая составляющая жизни.
Встав с дивана, подхожу к Алене и тихо говорю:
— Заеду за тобой в семь.
Прижавшись к стене спиной, так же тихо говорит:
— Удачи.
— Ага, — ерошу ее волосы.
Через десять минут мы с отцом в машине, а через полчаса пакуемся в хоккейную защиту. И, несмотря на то, что я ждал этого дня, как собака кости, самое главное событие этих трех месяцев ожидает меня позже, когда жду Алену, припарковавшись напротив двери “нашего” подъезда. Зная, как важно для нас это время, она выходит ровно через минуту после моего дозвона. Одетая в пальто и туфли на каблуках, потому что весна в этом году началась точно по календарю.
Двигаясь по длинному, как кишка проспекту, меняем район нахождения, и сворачиваем в спальник, где все забито новостроем.
— Это здесь, кажется… — ныряет Алена в свой телефон.
— Время сколько? — спрашиваю, осматриваясь.
— Вон! — взвивается она вместо этого. — Вон она!
Прижавшись к рулю, вижу капот внедорожника форда с волчьей мордой по центру, запаркованный в ряду других машин.
— Готова? — спрашиваю, глуша мотор.
— Ник… — кладет руку на мое плечо. — Только давай без… рукоприкладства.
— Ага, — толкаю свою дверь. — Как скажешь…
— Барков… — шипит мне вслед, тоже выбираясь из машины.
На улице светло, и это полнейшее палево, но мы сделаем все красиво, потому что отрабатывали ситуацию, и я чуть живот не надорвал, пока Алена отрабатывала на мне свои кислые приемы самообороны.