Я начинаю терзаться, пытаясь решить — стоит ли говорит ей о звонке Баркова-старшего или нет?
Я не знаю, звонил ли он до этого. Кажется, нет. Я уверена, что Барков-старший — это ее ошибка. До него у нее тоже была ошибка. Ей вообще с мужчинами не везет, а этот уж точно не для неё. Я хотела помочь ей оформить заявление на развод, но у неё всегда находятся дела поважнее.
Оставив телефон в своем кармане, решаю не волновать ее лишний раз.
— Ольга, — кричит из комнаты дед. — Ты Аленушку не видела? А то тут какая-то в парике околачивается.
Мама кусает свою очень увеличившуюся губу, поднимая на меня глаза.
В них пляшут смешинки, а потом появляется сочувствие.
— Он просто ничего не понимает, — успокаивает она.
— Очень смешно, — бормочу себе под нос.
Подняв с пола пакет, волоку его на кухню, на ходу прикидывая, что она собиралась готовить, исходя из ингредиентов.
— Что за погром? — смеётся мама, а с узкого кухонного подоконника на меня смотрит Черный.
— Допрыгался? — спрашиваю, разбирая продукты.
Мой собственный телефон вибрирует в кармане.
«Ты тут?», — очень настойчиво интересуется Анька.
Настойчиво, потому что слишком много восклицательных знаков.
«Да», — отвечаю ей.
«Барков бросил свою кикимору!», — захлебывается словами подруга.
Мое сердце подскакиваешь к горлу и разгоняется мгновенно, а щеки начинают полыхать.
Бросил?
Мне все равно. Все равно. Все равно…
Сглатываю, следя за бегающими точками, означающими, что мой собеседник печатает.
«Ну или она его», — продолжает Анька. — «Вообще никто ничего толком не знает. Говорят она уже два дня на пары не появляется. Вроде у неё там депрессия. Но это так, слухи.»
Я даже не спрашиваю, откуда у неё информация. Она заседает в одном чате, куда меня не взяли, потому что он только для «своих», а ее туда позвала двоюродная сестра…
«Ты ещё тут?», — читаю я.
«Да», — отвечаю, ненавидя себя за то, что пишу следом. — «И что? У него теперь новая телка?»
Перед глазами возникают черты ненавистного лица. Глаза, нос, скулы. Губы, о которых я мечтала, как дура. И чертовы кубики на его животе. О них я тоже мечтала. И о том, что он прижмет меня к своему большому и очень сильному телу… возьмёт за руку. Поцелует. Именно он, а не кто-то другой.
Я мечтала быть на месте этой Леры.
Не хочу о нем ничего знать.
«Кирилл говорит, что нет», — отвечает на мой вопрос подруга.
«Ань, мне нужно маме помочь», — вру я. — «Не пиши мне про него, ладно?»
Она молчит целую минуту, а потом печатает:
«Как скажешь. И… у тебя классная прическа. Просто, ну знаешь, непривычно»
Отправив ей смайлик, откладываю телефон. Пытаюсь возобновить разбор продуктов, но теперь все валится из рук!