Юбки ей офигенски идут.
Мне нравятся ее ноги. Я от них еще полгода назад немного подвис, а потом это усугубилось. Теперь мне абсолютно все в ней нравится, даже новая прическа.
Мне хочется сжать ее всю в руках и сожрать, аж руки чешутся. Мне очень много чего хочется с ней сделать, если расскажу, у нее уши в трубочку свернутся.
Я не сомневаюсь, что буду у нее первым. Больше всего удивляет то, что это меня напрягает. Вдруг ей не понравится? Целуюсь-то я дерьмово.
Замерев в проходе, смотрит на меня, а я смотрю на неё. Выглядит так, будто решает убежать назад или не убежать.
Неужели я такой страшный?
Может Лера права, меня хрен вывезешь?
Что мне сделать?
Другим я быть не умею. Нежным не умею. Заботливым тоже не особо, как и внимательным. Плюс ко всему я ни фига не терпеливый.
Если она меня пошлет, будет права.
На фиг я ей сдался, такой придурошный?
Восемьдесят процентов людей, с которыми сводила меня жизнь, я бешу. Остальные двадцать — это мой золотой фонд. Я бешу всех по разным причинам, в основном потому что ни разу в жизни ни под кем не прогнулся, за это спасибо отцу. Сколько он намаялся с моими школами, я со счета сбился, но он давно смирился, что я у него «не такой как все».
Опустив руки вдоль тела, позволяю Алене сделать выбор самостоятельно.
Если уйдёт?
Если уйдёт, будет совсем фигово.
Черт.
У меня в ней потребность, нифига, блин, не могу с собой поделать.
Психую, как невменяемый. Но я провел мирные переговоры, чего нам с ней еще не хватает?
Затаившись в своем шарфе, хлопает глазами, проезжаясь ими по мне от макушки до пяток.
Я знаю, что нравлюсь ей. Да ее ко мне как магнитом тянет. Меня к ней тоже. Я даже готов рот не открывать, лишь бы просто пошла со мной в это гребаное кино.
— Я тебя не съем, Олененок, — говорю тихо, но убедительно. — Выходи уже.
— А может я тебя? — говорит приглушенно из своего шарфа.
— Что «ты меня»? — кладу руки на пояс, вздыхая, потому что она все еще между мной и путями отступления.
— Съем…
Чешу бровь, улыбаясь.
Ее глаза неотрывно следят за моим лицом, ноги топчутся на месте.
— Силенок не хватит, — тычу в нее подбородком. — Но можешь попробовать, я не против.
Твою мать, это самое муторное свидание в моей жизни. Если она вообще выйдет оттуда!
Поправив шапку обеими руками и одернув юбку, выскальзывает из двери и хрустит снегом, подходя ко мне и осматриваясь в поисках моей машины.
На ее шапке мохнатый помпон, который достает до моего подбородка. Спрятав руки в рукава шубы, прячет от меня глаза.
На ее щеке оседает снежинка. И на шапке тоже.
Сжимаю зубы, не решаюсь Алёну трогать, хотя посещает неконтролируемое желание взять ее руку в свою. Черт. Просто дико бешеное желание, твою мать.