— Господи… — присматривается Оксана к тому, что творится за окном Нивы. — Неужели добрались…
— Хочу себе такую машину, как у вас, — надеваю я шапку. — Только для девочки. Такие бывают?
— Это розовые что ли? — хмыкает с переднего сиденья старший сын Оксаны Миша. — С котятами на капоте?
— Лиловую, — парируя. — И пониже, чтобы не карабкаться.
— Особенно тебе с ростом париться, — усмехается он. — Ты потолки лбом не задеваешь?
Маленький Толик хихикает, а я насупливаюсь. Шутки о моем росте меня не вставляют, поэтому оставляю ее без ответа. Я так долго комплексовала, что не способна реагировать по-другому, даже из вежливости. В эту минуту мне очень даже близка логика Никиты Игоревича.
— Квартиру что, в твое распоряжение отдали? Вечеринки устраивать? — осторожно спрашивает Оксана.
— Эммм… — стараюсь я звучать беспечно. — Ага…
Разумеется, я не стану посвящать ее в причины того, почему я попросила привезти меня именно сюда, а не в двухэтажный особняк Барковых.
Все наши родные немного в шоке от того, что мама… захомутала местного олигарха. Всем знакомым и родным интересно, как это произошло, и они жаждут подробностей, как наркоманы, но мама никогда не выносила за порог своих дел с Барковым. Да и не только с ним. В нашей семье мама что-то вроде «урода», которого за глаза все снисходительно жалеют, потому что она не вышла замуж и меня родила неизвестно от кого. Поговаривали, что он женился на другой женщине. В любом случае мне плевать, я его никогда в жизни не видела. Отца мне заменил дед!
Пытаюсь представить что будет, если… они разведутся. Думаю, мамины кости будут обмывать до следующего Нового года.
— Что-то у вас тут хоть глаз коли, — замечает сестра, имея в виду двор моего дома, в котором работает два дохлый фонаря. — Страшно мусор вынести.
— Угу… — отвечаю, не зная что возразить.
Мне не страшно. У меня есть телохранитель. Два метра ходячих противоречий, запакованных в обертку из шести кубиков пресса и стальных бицепсов, которые встают перед глазами во всей своей рельефности.
Вот уж кто задевает лбом потолки.
Ох…
Стрельнув глазами на своего мужа, Оксана прикрывает ладонью рот и понижает голос до заговорщического шепота, говоря:
— Симпатичный…
Ее глаза недвусмысленно указывают мне за спину, туда, где секунду назад исчез Барков. После его коронного выхода, вопросов у Оксаны больше не было, как и у ее сына. Это поездка могла бы стать неловкой, если бы не тот факт, что это моя семья и… они не чужие, чтобы он там себе не думал.
— Да, — бормочу, от чего-то дико смущаясь.
— Так… его фамилия не Барков случайно? — всматривается она в мое лицо.