— Гхм… за что-то конкретно? — слышу хрипловатый голос в трубке. — Или он просто тебе не нравится?
Глядя на фары черного БМВ под своим окном, хмурюсь.
Очень приятно, что этот самодур не ставит под сомнение мою просьбу, а только ее мотивы.
— Дубцов урод, — сообщаю зло.
— Это спорный вопрос, — нейтрально отвечает Барков.
Ну, разумеется. Ворон ворону глаз не выклюет.
— Он обидел мою подругу, — говорю, задергивая штору.
— Ммм… — тянет Никита в трубку. — Кхм… я должен набить ему морду в ближайшее время, или этот вопрос терпит?
— Терпит, — бросаю обиженно. — Мы можем засунуть его голову в унитаз? Или типа того…
На том конце провода я слышу смех.
— Это не смешно, Ник…
Вздохнув, он говорит:
— Алёна, ты что, Армия спасения?
В этот момент я понимаю, что он в курсе.
Он прекрасно знает, в чем дело!
Я видела фотографии Дубцова. Ими пестрит инстаграм университетской «желтой прессы» — так называется страница, на которой публикуют всю фигню, творящуюся в универе и не только. На этих фотографиях Дубцов закидывается разноцветными шотами и курит кальян, а на его коленях сидит какая-то мымра!
Это было вчера, судя по всему.
И Анька, она так и не ответила ни на один мой звонок…
— Она моя подруга, — отрезаю я.
— Их дела нас не касаются.
— Еще как касаются!
— Ты выйдешь? — раздраженно спрашивает он. — Или мне прийти за тобой самому?
Сжав губы, бросаю коротко:
— Выйду.
Кладу трубку и заталкиваю ноги в свои угги.
Я скучала без него даже те три часа, что мы не виделись. Я пыталась злиться. Я и сейчас злюсь. Меня злит, что он считает меня маленькой.
Уверена, со своей Лерой Никита Игоревич завалился в койку прямо после первого свидания, а мне… можно только конфету с елки достать.
Теперь я боюсь того, что ему со мной не понравится.
Не знаю, о чем думала. Я не думала. Мне так… хотелось с ним. Всего. А теперь мне страшно. Я никогда ему не признаюсь, но теперь я все время думаю о том, что вдруг у нас ничего не получится. Вдруг мы не подходим друг другу в этом смысле…
Чувствую себя деревянной. И неуклюжей.
От этого мне становится страшно. Ему не понравится, и на этом все. Он уйдёт, а я останусь с разбитым сердцем, потому что я…
Боже…
Я влюбилась в него поуши.
Иногда он такой идиот. Иногда дурак. Упрямый и прямолинейный до невозможности. С такими людьми общаться, все равно что есть стекло, но мне, Боже, мне даже это в нем нравится. А иногда он такой… нежный. Я просто… я… боюсь представить завтрашний день без него.
Подойдя к шкафу в прихожей, смотрю на свое отражение и сглатываю слюну.
«Люблю тебя, Барков», — произношу беззвучно, с испугом глядя в свои глаза.