Они обступают меня со всех сторон. Смотрю на эти лица, пятясь назад.
— Дать вам телефон?
— Нн… Ннет…
— Тут полиция рядом…
— Нне ннадо поллиции…
Обвожу глазами незнакомую улицу.
Пытаюсь вспомнить, где мой телефон, но в голове ужасная, ужасная бесконечная каша! Потому что он меня бросил. Бросил одну! После всего, что говорил и делал. После всего, что я пережила, пока по его костям лупили все эти кулаки. Бросил меня тут одну… Кто угодно, только не он! Кроме него мне никто не нужен. Мне не нужен никто другой… Эта обида душит! Пячусь и пячусь, чтобы спрятаться от этих людей… Я никогда не вела себя так! Как маленькая, а теперь веду себя так постоянно!
— Давайте подвезу, вам куда?
— Мнне… я… — отступаю, мечась глазами повсюду.
— Что ж ты так… — цокает женщина.
— Я…
— … куртка…
Утираю рукавом свитера нос, наступая ногой в сугроб.
У тротуара останавливается полицейский фургон.
Полицейские идут внутрь, и я уверена, что и ко мне тоже.
Я не хочу! Не хочу этого всего. Кажется, я сломалась!
Если он может справиться со своими бедами один, то я нет! Никогда в жизни не боялась так, как в том проклятом зале. Всепоглощающее чувство беспомощности — я никогда не сталкивалась с ним в таких ужасных проявлениях. С кем ещё я могу поговорить об этом?! Ни с кем… ни с кем другим я бы не хотела…
Как теперь я могу верить его словам?! Верить хоть одному его поцелую?!
Он меня бросил…
Развернувшись, несусь назад в кинотеатр.
Спертый воздух душит меня еще жестче, но слава Богу, никому не приходит в голову меня тормозить.
Несусь мимо двух полицейских, игнорируя все вокруг.
— Девушка…
Оставьте меня в покое!
Голова кружится, но я нахожу свои… наши вещи на автомате. И забираю обе куртки, его и свою.
Я бы не бросила его. Даже в таком глупом смысле. Не бросила бы никогда. Там в куртке у него телефон и деньги.
Прижимаю ее к себе, пока такси везет меня домой. Ткнувшись носом в подкладку, я тихо всхлипываю, чувствуя себя опустошенной.
Не находя себе места, брожу по квартире до глубокой ночи и жду. Жду звонка. Хоть чего-нибудь. Жду стука в дверь или… чего-нибудь еще!
А утром, когда на мой измученный мозг давит свет за окном, я выкарабкаюсь из постели и иду в душ. Терзая мочалкой кожу, я опять плачу. О своих разбитых надеждах на человека, которого люблю. Который вломился в мою жизнь, почти подчинил ее себе! Сделал меня слабой и… зависимой, а потом бросил одну, когда я больше всего нуждалась в обратном…
— Ну и будь сам по себе, — шепчу, подставляя щеки горячим струям. — Ну и подавись! — швыряю мочалку о стену, упираясь в нее лбом.