Он прекрасно знал, как вывести из организма сонную траву, в его лаборатории имелось всё необходимое для этого. И, пожалуй, так бы он и сделал, если бы не одно но. Любопытство. То самое жгучее любопытство, которое с первой встречи возбуждала в нём его новенькая помощница. Сейчас его не на шутку заинтересовало, почему вместо того, чтобы встретиться с ним лично, она предпочла пойти на риск – собрать в его же саду сонную траву, в тот же вечер приготовить из неё отвар и напоить им собственного начальника, которому такое вполне могло бы не понравиться. За это Сеймур мог бы указать ей на дверь. Но он этого не сделал, а всё из-за проклятого любопытства.
Только оно всему виной, а вовсе не очарование юной девушки с широко распахнутыми светлыми глазами, которыми она смотрела на своего нанимателя. По правде говоря, внешне Глория была совершенно не в его вкусе. Блондинки его никогда не привлекали.
А сейчас Теннантхилл и вовсе не мог представить рядом с собой никого другого, кроме пригрезившейся ему Арины. Его единственной. Появившись перед ним в сновидении, она словно отравила его каким-то редким дурманящим ядом. Её взгляд, её голос – всё стало для него особенным, значимым. Он вспомнил, что уже видел её однажды: тогда, в мансарде, пусть никто в это и не поверил.
Та самая девушка, с которой последний обладатель родовой магии этой семьи мог бы обрести настоящее счастье – в семье, в любви. Получить то, чего были лишены его предки на протяжении нескольких поколений. Во сне Арина была совсем рядом – протяни руку и дотронешься. Загвоздка состояла лишь в том, что его возлюбленная жила не в этом же, а в другом мире, под другим небом, где по ночам, должно быть, всходит не Алион, а какое-то иное светило с незнакомым Сеймуру Теннантхиллу названием.
Всё так же стоя у лестницы, Сеймур широко зевнул, как не позволил бы себе, не будь он сейчас в одиночестве, и отправился в свою спальню. Сонная трава вовсю уже действовала на него, заставляя поторопиться с тем, чтобы разоблачиться и лечь в постель, а там наконец-то заснуть.
Мгновенно провалившись в сон, Теннантхилл оказался в саду, очень похожем на тот, что окружал его дом. Вот только здесь власть принадлежала осени. Землю устилали сухие жёлтые листья, ветки деревьев поскрипывали на ветру, небо заволокло сединой туч. Впечатление складывалось тревожное. Пусть во сне и не ощущалась температура воздуха, он сразу понял, что в саду холодно и неприютно.
Завидев впереди тонкий девичий силуэт в чём-то воздушном и белоснежном, Сеймур зашагал к нему.
– Ну наконец-то! – обернулась к нему она. – Я уже заждалась вас здесь! Могли бы и пораньше лечь спать, лирр Теннантхилл!