Сеймуру хотелось что-то сделать для Аделаиды, как-то облегчить её страдания, которые она уже не могла скрывать. В какой-то момент он решил помочь ей так, как умел: влить немного магии в измученное долгими родовыми потугами тело. И с удивлением он почувствовал отклик – направленную к нему энергию. Сеймур запоздало понял, что так и не стёр с ладони то средство, которое нанёс, приступая к работе. Но сейчас всё было иначе, не как с помощницами – совершенно по-другому.
Он и сам не понимал, что происходит. Его будто подхватил невидимый поток, вознося на гребень морской волны. Так высоко Сеймур ещё не бывал и настолько далеко в своих исследованиях не заходил. Собственная магическая энергия, смешиваясь с лишённой магии энергией младшей сестры, поглотила его с головой и повлекла за собой – туда, где впереди что-то манило и звало. Перед ним будто развернулся абсолютно чистый лист, и магия впитывалась в него подобно чернилам.
Не осознавая, что делает, Сеймур сжал пальцы Аделаиды, шепча заклинание. Под конец он добавил несколько слов, которым научил его наставник. Тому казалось, что именно их не хватает изысканиям его бывшего ученика.
Возможно, наставник оказался прав. Вот только всё должно было быть совсем не так! Сеймур не планировал этого! Сестра – не одна из его помощниц. И сейчас… сейчас она…
В висках вдруг резко заболело. Сеймур Теннантхилл закрыл глаза, погружаясь в темноту. Но вдруг перед его внутренним взором развернулось видение.
Он увидел их сад, домик на дереве, который отец распорядился сделать для детей, качели. На них сидела Адели. Маленькая Адели с двумя косичками. Она смеялась и напевала какую-то детскую песенку. А затем приподнялась и громко закричала:
– Папочка!
От дома к ним шёл отец. Спеша ему навстречу, Аделаида спрыгнула с качелей, но не рассчитала и упала на землю. Сеймур подбежал к сестрёнке и поднял её, помог отряхнуть платье.
– Правильно, – улыбнулся Армаль Теннантхилл, подходя ближе к детям. – Берегите друг друга всегда. Вы же родная кровь.
– Кузен! – откуда-то издалека донёсся до него голос Тамиллы. – Эй, Сеймур! Что с тобой? Сомлел, что ли? А я ведь говорила, что мужчинам тут не место!
Теннантхилл открыл глаза. Виски всё ещё нещадно ломило. Казалось, он получил солнечный удар.
В ушах продолжал звучать голос отца: «Родная кровь, родная кровь…» Словно тот взывал к сыну из прошлого, в котором были качели и домик на дереве.
– Родная кровь, – повторил Теннантхилл, слизывая солёную влагу с губ. У него пошла носом кровь, а он этого даже не заметил: небрежно отёрся краем рукава и взглянул на бледное лицо Аделаиды.