– Госпожа, вы слушаете меня?
– Что такое, Ирис? – Амлон вздохнула. Вот бы заснуть, и чтобы этот проклятый, залитый солнцем Ирхан, оказался всего лишь сном, выдумкой.
– Завтра к вам придёт кама. Господин хаим рассказал вам, как надо отвечать на приветствия?
– Да. Ирис, а у тебя кто-нибудь остался в Тарсе?
– Мама и младшая сестрёнка, а ещё тётя и лучшая подруга. Мы с Керой были не разлей вода, нас даже дразнили неразлучницами, – Ирис мечтательно закрыла глаза. Амлон тоже замолчала. – Вряд ли я когда-нибудь ещё увижу их, – служанка отвернулась и украдкой смахнула слезу. Девочка, которая слишком рано повзрослела…
Амлон рассеянно скользнула взглядом по деревьям, странным с длинным стволом и большими толстыми листьями, и замерла. Ей показалась тень за стволом. Она опустила глаза, потом подняла опять. Тени не было. Наверное, померещилось. Ирис же говорила, что на этой тропинке их никто не услышит и не увидит.
Эмет
Ноющая боль сдавила виски. Эмет устало потёр их. Сегодня было много работы. А назавтра шейм призвал его к себе. Приедут послы из соседних Алтара и Гаасы. Это значит снова выслушивать раболепные уверения в покорности и верности. А буде Повелителю не понравятся их дары, послов ожидает смерть. А вот какая… Шейм умел удивлять.
Эмет встал из-за стола. Надо пройтись. Он знал в саду такие тропинки, на которых нельзя было встретить алаб-агы, доносчика Повелителя. Шейм был изобретателен. Он следил за всеми своими преданнейшими слугами, конечно, из лучших побуждений, а как же иначе. Алаб-агы докладывали о каждом шаге того человека, за которым следили. Эмет знал, что за ним наблюдают по меньшей мере трое доносчиков. В дом вход им был заказан. Его люди были достаточно преданны ему, чтобы раз в месяц вылавливать особо хитрых алаб-агы, которые потом исчезали бесследно. Он не жалел их. В доносчики шли такие люди, что за деньги могли продать родную мать. Им было не место ни здесь в Ирхане, ни где либо ещё. Но по саду Эмет разрешал им бродить, сохраняя видимость покорности. Он почтительный советник для великого Повелителя всего Ирхана, пока что…
Тропинка вела через заросли ариса. Высокий куст с длинными острыми листьями. Осенью они краснели, словно кровь. Эмет не любил арис, но он дарил такую желанную прохладу в летний полуденный зной, что ради этого стоило потерпеть его в своём саду. Из под ног взлетали разноцветные птицы, на конюшне кричали драксы, требуя еды, где-то ревели харомы. И так изо дня в день. Он уже привык. Почти. Настолько, насколько можно было привыкнуть к чужой стране. И сердце уже не болит. Почти…