Пока я ждала Ингу, прочитала все письма. Картина складывалась нерадостная. Сильная магичка оказалась практически полностью отрезана и от семьи, и от своей магии. Она появилась в этом регионе, создала дом и стала в нем жить, беременная. Она не столько писала о жизненных тяготах, с которыми ей пришлось столкнуться, сколько о своих чувствах и переживаниях. Отец ребенка, как я смогла понять, знать не знал ни о беременности возлюбленной, ни о ее жизненных проблемах.
В последнем письме магичка сообщила, что успешно родила ребенка (пол не указывался) и вместе с ним исчезает из этого мира. «Пусть живут, как знают, раз они отвергли меня», — таким было последнее предложение в письме.
Я отложила в сторону старую бумагу и покачала головой. Вот уж жизненная эпопея. И что теперь стало с той женщиной и ее малышом? Почему она сразу же не ушла из этого мира, и жила в доме всю беременность? В конце концов, почему не сообщила отцу ребенка о наследнике? Вопросы, вопросы…
В задумчивости я спустилась на первый этаж, в кухню, поставила чайник, приготовилась пить «пустой» кипяток. На улице уже срывались первые капли дождя, и скоро погода обещала залить всю округу водой с небес.
«Опять прорывается учительская жилка, — усмехнулась я про себя. — Как была учительницей русского и литературы, так и осталась, даже под личиной ведьмы. Тебе, Ирочка, сказки писать, мрачноватые, правда, но сказки».
Чайник вскипел, я налила кипяток в кружку, стала греть о нее руки. Если я осенью мерзну, то боюсь даже представить, что со мнйо станется зимой.
Инга приехала через два часа, после обеда. Ее снова подвез на телеге Сартон, дальний родственник кузнеца. Ему в очередной раз понадобилось какое-то лекарство (угу, я так и поверила), а взгляды, которые он бросал на отвернувшуюся Ингу, конечно, были не в счет. Интересно, она хоть осознает, что вскружила парню голову? Или желание стать «настоящей ведьмой» до того вскружило ей голову, что ничего вокруг она замечать не желает?
Сартон уехал под аккомпанемент начавшего накрапывать дождя.
Мы с Ингой принялись разбирать припасы. Заговор от мышей и больная младшая сестренка обошлись Сартону в две крынки молока, две куриных тушки, миску шарты и каравай хлеба.
- Чем она больна? — закончив разбор продуктов, спросила я.
— Простуда, лейра, — откликнулась Инга.
Да уж. Что-то чересчур щедро ее наградили за простейшее лечение. Видимо, Сартон и правда влюбился в мою помощницу.
Но я промолчала. Смысл говорить очевидное. Инга не дурочка. Захочет — сама увидит. Нет — значит, Сартону придется раскрыться. Ну, или продолжать жить без любимой.