Поэтому заказала такси. Коробок у меня было примерно столько же, сколько и год назад. Таксист выгрузил их на снег у подъезда и уехал. Я вздохнула, посмотрела на родной дом: хорошо, что не стала никому сдавать свою квартиру! — подхватила ближайшую коробку и пошла к подъезду.
Прижала ее к боку, чтобы набрать код на двери, но тут она распахнулась мне навстречу сама.
Кажется, Максим тоже обалдел, увидев меня. Несколько секунд мы стояли друг напротив друга — в шоке. Молча.
Странные бывают переезды под Новый Год
Мы могли бы простоять друг напротив друга вечность — так мне показалось. Но у меня устали руки, и я перехватила коробку поудобнее, тем самым разрушив ледяную сферу застывшего мгновения вокруг нас.
— Давай помогу! — сказал Максим, забирая у меня коробку. — Опять переезжаешь?
— Да, возвращаюсь, — вздохнула я, вызывая лифт. — Ты был прав… впрочем, неважно.
— Думаешь?..
Снова тесный лифт, снова напряжение между нами.
А еще — коробка. Между нами коробка. Как меч на постели, разделяющий невинную деву и слишком страстного рыцаря.
— А ты что тут делаешь? — спросила я. — Хотя нет, это вообще не мое дело!
Тем более, что я догадываюсь. Недолго, видать, их размолвка с Катюшей продлилась.
Он как-то задумался, замялся с ответом — и двери лифта разъехались на моем этаже. Пусть не отвечает. Как-нибудь потом переживу, у меня сейчас есть, о чем волноваться.
— Поставь вот тут, — сказала я, заходя в прихожую. — Надо еще остальные…
Но договорить не успела. Едва избавившись от коробки, Максим шагнул ко мне, впечатал спиной в стену и накрыл мои губы своими.
Господи… Я завелась мгновенно.
Просто от его запаха, от его вкуса у себя на губах, от его рук, жадно ощупывающих мое тело.
Еще мгновение назад я думала, что надо поставить таксисту три звезды, что коробки промокнут на снегу, что надо успеть метнуться в магазин, пока все не закрылось, а то еды тут вообще нет, что в квартире пахнет затхлостью и пылью, что я не помню даже, где у меня зубная щетка, платьев стало больше, нужна еще одна вешалка… Вертела в голове все эти будничные мысли, фоном, как всегда, как обычно.
Но — щелчок, касание губ — и все мысли вымело начисто. Остались только сладкие горячие поцелуи, тяжелое дыхание, жесткие волосы под моими пальцами, твердое тело, вжимающее меня в стену, каменный член, ощутимый даже под плотными джинсами, синхронный стон между наших губ, сорванная куртка, задранный свитер, стянутые колготки.
Нетерпение, зудящее между ног, в отвердевших сосках, на коже, жаждущей ощутить чужую горячую кожу вплотную — так близко, чтобы жар наших тел сплавлял нас воедино.