Дима все щебетал, а я чувствовала, как мое настроение опускается все ниже и ниже. Снова апатия накатывает, и мысли дурные лезут. В душе такой ураган, мне хочется зареветь в голос, упасть на пол и выть на всю силу лёгких. Просто не знаю… Не знаю, что будет дальше! Как кормить брата, на что жить, что делать вообще. Да, у меня появилась работа, но почему — то я все равно не уверенна в завтрашнем дне.
— Ник, Оксана Петровна сказала, чтобы ты в школу зашла, — в мысли голос брата врывается. Смотрю на Димку вопросительно. Натворил что?
— А что такое?
— Не знаю, просто сказала прийти.
— Собрание что ли или только мне прийти сказала?
— Про собрание не знаю, Ника — видимо, на моем лице отразилась тревога. Димка нахмурился и смотрит внимательно. Маленький такой, а все чувствует и понимает.
— Ника у нас все хорошо?
Нет, малыш, все плохо. Но будет хорошо. Клянусь.
Я улыбаюсь, и весело подмигивая ему.
— А как иначе? Давай, доедай и за уроки садись.
Брат уходит, а я пью голый чай, чтобы хоть как — то голод унять.
На кухню заходит баба Тома.
— Добрый вечер! А мы Вас с утра потеряли, — говорю ей.
— На рынок ходила, все лучшее с утра. Вот пошла с Машкой на свою голову! Еле дотащила эту каргу, она же ходить нормально не может, а костыль не взяла — стесняется. Тьфу ты!
Я еле сдержала улыбку, представляю эту картину.
— А я работу нашла. Пока не знаю, как там с деньгами… Надо завтра уточнить.
— Молодец, Вероничка, я же говорила, все хорошо будет, — улыбается баба Тома и ставит передо мной на стол сало, черный хлеб и какие — то соления. Пододвигает ко мне.
— Ешь давай, — командует женщина.
А я хочу наброситься на еду, даже жевать не буду, так проглочу. На глаза наворачиваются слезы.
Сглатываю слюни и качаю головой. Я не могу объедать старушку. Она пустила нас, приютила, а я ещё буду есть ее запасы!
— Спасибо, баб Тома, я не голодна, — вежливо отвечаю и делаю глоток чая.
— Ешь сказала! Посмотри на себя, тощая, как швабра! Кто посмотрит на эти кости, кроме псов! Ника, у меня хоть костыля нет, но сейчас, как возьму метлу и как дам по хребту, и сразу кушать начнешь!
Баба Тома угрожающе так взялась за черенок метлы. А я почувствовала, как в носу щипать начало, слезы непроизвольно покатились из глаз, пока я придвигала к себе хлеб и соления.
— Спасибо, — искренне поблагодарила. И в этом простом слове были заложены все эмоции, что я испытывала.
— Кушай, доча, прорвемся.