Янтарная жидкость обожгла горло. Я скривилась и поставила стакан на письменный стол.
Потянула руки назад и взялась за застёжку лифчика. Да, я действительно собираюсь это сделать. Впервые оголиться перед мужчиной… Продать себя!
Я быстро сняла с себя лифчик и стянула трусики по ногам.
Все. Я стою голая. Первый раз перед мужчиной. Смотрю в пол, потому что мне стыдно смотреть на Касьяна. Кем он меня считает? Шлюхой? Местной давалкой?
Да плевать, кем считает… Мне главное сейчас получить от него деньги. Больше ничего не должно волновать.
Но сказать легко. Грудь разрывает от эмоций, от отвращения к самой себе, меня душат рыдания. Я кусаю щеку изнутри, чтобы не зарыдать в голос, чтобы не сломаться.
Ничего, я сильная, все выдержу. Должна выдержать.
Чувствую, как мужчина подошел ко мне. В голове, раненой птицей бьется только одна мысль: что же будет дальше? Касьян ничего не говорит и это действует на нервы. Чего он медлит?
Больше не могу терпеть эту неопределенность, поднимаю голову и встречаюсь глазами с Райхелем. Несколько секунд он смотрит мне в лицо, а затем его взгляд начинает скользить по моей голой фигуре. Такое чувство, что он метит меня взглядом. Везде, где он касается, я покрываюсь мурашками, дыхание перехватывает и живот сводит судорогой. Мне хочется свести ноги вместе от этих ощущений.
— Зачем ты себя предлагаешь? — обходит кругом, становится за моей спиной.
— Ч — что? — не могу собраться с мыслями, когда он стоит за спиной.
Кас дотрагивается до меня, впервые. Я вздрагиваю всем телом, такое чувство, что меня током шарахнуло. Он ведет кончиками пальцев по позвонкам.
— У тебя очень красивая спина, Вероника, — становится напротив меня и проводит пальцами по ключицам. — Вся ты красивая.
— С — спасибо.
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Я… Мне нужны деньги, — тихо отвечаю.
Он хмыкает
— Все всегда упирается в них, да? Думаешь, за них можно купить счастье?
— Да, — честно отвечаю. Потому что мне не хватает восемьдесят тысяч, чтобы стать счастливой.
— Нет, Мышка, это будет лишь иллюзия. Настоящее счастье купить нельзя.
— У всех свое понятие о счастье, Касьян. Кто — то будет сидеть в огромном особняке с кучей денег, думать, что он несчастен, а другой — будет на съемной квартире, с голыми макаронами на ужин и посчитает истинным счастьем.
— Ты говоришь о материальных благах, а что насчет души?
— Трудно думать о душе на голодный желудок, но ты и сам об этом помнишь.
— Помню. Ладно, одевайся.
— Что? — я растерялась от такой резкой смены темы. — Почему?
Меня начала душить паника, он что… Прогоняет меня? Опять?