Танго алого мотылька. Том 2 (Ветрова) - страница 5

Вторую горничную звали Джоан, но Кирстин видела её лишь мельком. Прочих имён ей и вовсе никто не сказал.



Жанет показала Кирстин библиотеку, наполненную книгами, стоявшими на полках так плотно, как будто их никто и никогда не доставал. Зато на столике у окна лежала стопка журналов, страницы которых основательно помялись – здесь были каталоги одежды, автомобилей, журналы о яхтах и навигации, о фитнесе и оружии и даже Есквайр.

Затем отвела «гостью» в фитнес-зал – помещение примерно того же размера, что и ванна, с полноценной кардиозоной и набором всевозможных спортивных снарядов.

– Вам следует проводить здесь не менее полутора часов в день, – пояснила Жанет, – тренер переговорит с вами завтра и составит для вас персональные программу занятий и рацион.

Кирстин молча кивнула. Это было не самое страшное, что могло произойти с ней в плену. Похоже, новый хозяин намеревался поддерживать свою игрушку в работоспособном состоянии, но это не меняло главного – Кирстин отчётливо осознала после этих слов Жанет, что она больше не принадлежит себе.

«Принадлежит ли себе кто-нибудь из нас вообще? – спросила она себя тут же, и сразу же ответила: – Да. Я принадлежала».

Сколько бы отец ни пытался загнать её жизнь в заданные рамки, провести по сценарию, который был написан им для фильма под названием «Хорошая дочь», Кирстин никогда не следовала его требованиям, если не считала их нужными для себя. Она сама выбрала специальность, сама намеревалась устраивать свою жизнь… но все это было, как казалось теперь, безумно давно. Месяцы в камере пролегли между ней и её надеждами нерушимой стеной, и Мастер, первый Мастер, которого Кирстин ненавидела больше жизни, был прав – как бы ни сложилась жизнь теперь, в этой стене не было ворот, ведущих назад.

«Он, по крайней мере, был честен», – думала Кирстин. При воспоминании о втором Мастере в груди всколыхнулась злость.



– Покажите мне дорогу в спальню, – попросила она, – я хочу побыть одна.

– Но вы ещё не посмотрели первый этаж.

– Потом.

Спорить Жанет не стала. Кирстин шла, сжимая кулаки, чтобы не закричать и не броситься прочь, пока дверь наконец не закрылась у неё за спиной, отрезая от неё Жанет.

Кирстин рухнула на кровать и стиснула подушку. На неё накатило бесконечное презрение к самой себе. Только теперь, снова увидев траву и дневной свет, она начинала осознавать, насколько жалкой была всё это время, позволяя играть с собой и использовать себя.

«Они давали мне наркотики», – подумала она, но и сама не поверила этой мысли, потому что была уверена, что самое главное решение приняла именно она. Она сама целовала Мастера, ласкала и порывалась ему отсосать. Сама села на его член и сама изгибалась перед фотокамерой, силясь показать свою «любовь».