Кирстин видела, как дыхание любовника становится сильней и быстрей.
Самой ему давно уже было трудно дышать, и она мечтала только об одном: чтобы Рей перевернул её и дотрахал сам, чтобы полностью расплавиться под ним, ощутить спокойную и уверенную власть.
– Ре-ей! – капризно протянула она.
– Сама, – с лёгкой усмешкой выдохнул Рей, по-прежнему не открывая глаз.
Тогда Кирстин поймала одну из его рук и переложила себе на грудь. Она немного замедлила движения, позволяя Рею поймать ритм. Тот сначала обвёл большим пальцем затвердевший сосок, затем стиснул мягкий холмик почти до боли.
– Рей! – уже настойчивей повторила Кирстин.
– Ты сама, – выдохнул Рей, – хотела поиграть.
Он явно не собирался помогать. Потому Кирстин перехватила вторую его руку и принялась управлять ей, заставляя ласкать себя между ног. Рей послушно двигал рукой вслед за её пальцами, а когда Кирстин была уже на излёте, сильнее надавил на чувствительный бугорок. Тело Кирстин запульсировало, сжимаясь, и она задвигалась быстрее. Теперь уже и Рей стиснул её бёдра, насаживая изо всех сил, и наконец, выгнувшись дугой, тоже обмяк.
Кирстин рухнула на него.
Рей впутал перепачканные пальцы в её волосы и слегка помассировал затылок – от этих движений Кирстин всегда млела.
– Люблю тебя, – прошептала Кирстин.
– И я тебя, малыш.
Рей притянул её к себе и поцеловал.
– Мадам Розенберг, – Кирстин пожала руку полноватой, но миловидной женщине, которая ожидала её за столом. Фамилия её будто назло напоминала проклятый розмарин, но любые попытки спорить по вопросу о выборе психолога Реймонд отмёл.
– Она отличный профессионал, и я знаю её очень давно, – решительно сказал он.
Кирстин оставалось только вздохнуть. В конце концов, сама она в подобных вещах ничего не понимала.
– Можно просто Памела, если так вам будет удобней, – сказала та, выбираясь из-за стола. – Чай?
Кирстин, поколебавшись, кивнула.
Всё время, пока Памела заваривала чай, девушка сидела молча и смотрела на неё.
Потом, получив в своё распоряжение чашку, сделала глоток, но всё так же продолжала молчать.
– Рей сказал, вас преследуют… образы, – осторожно начала Розенберг, присаживаясь на диван напротив. Несмотря на заметный немецкий акцент, она говорила на английском очень хорошо.
– Что-то вроде того, – пробормотала Кирстин и отвела взгляд.
Кирстин живо представила, как будет рассказывать этой цветущей, жизнерадостной женщине про подвал… и ей стало нехорошо. Кирстин едва удержалась на месте, настолько накрыло её желание немедленно сбежать.
– Знаете, – так же осторожно сказала она, – отношения с Реем стали большой неожиданностью для меня. Честно сказать, я их не выбирала – хотя если бы меня спросили сейчас, с кем я хочу быть, я без сомнения выбрала бы его.