– Ух, хорошо! – вдыхает Купидон.
Кажется, что январское утро хрустит кристаллами льда. Снег ещё не усеян вереницей следов ни тридцать седьмого размера, ни сорок первого, и его невинность радует расширенный зрачок. Друзья, словно малые чилдрен, занимают качели на скрипучих цепях и, раскачиваясь, продолжают бестемные беседы. Светло-синий сумрак сотрясают пошлые анекдоты, театральные любезности и громкий хохот. Над горизонтом ещё виден огрызок луны, а мусорках копошатся крысы и пара бородатых бомжей, а жёлтые собачьи лужи подёрнуты льдом.
– Как стрёмно! – бьет себя по колену Дали, глядя на Андерсена в очках.
– Дай и мне прикинуть! – сотрясается Лох и, нацепив очки на нос, спрашивает: – Ну как?
– Ещё, – заплетается от смеха Купидон, – ещё хуже! – наконец, выговаривает он.
Очки ещё долго примеряют разные лица и удивительным образом находят своего владельца.
– А у меня конфеты с собой есть, – удивляется Дали, запустив руки в карманы, – будете?
– Давай, – радуется Андерсен.
– А то! – присоединяется Купидон.
«Птичье молоко», поддельные монеты, «Детский сувенир» и «Коровки» с шуршанием лишаются обвёрток и пропадают в чёрных дырах.
– Наслаждение… – дегустирует Лохматый, ощущая, как сладкая начинка растекается по горлу. Монро завистливо сглатывает слюну, но не решается поддержать всеобщее пиршество.
Когда сладости подъедены, а качели насижены, компания двигается к парковке, озорно перешёптываясь и лукаво переглядываясь. Вооружившись пальцами, они рисуют на заснеженных бамперах, окнах и дверцах.
«Красавчег» – пишет Купидон.
«Удачи!» – пишет Андерсен.
«Мечты сбываются!» – пишет Дали.
«Верь в себя!» – пишет Мэрилин.
«Ты всё сможешь!» – пишет Лохматый.
Они странные вредители. Антихулиганы. Непохожие на всех. Они белые вороны. Чёрные овцы. А всё потому, что они счастливы.
Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан
Вернувшись в свой теремок, Андерсен разматывает клетчатый шарф, стаскивает с себя водолазку и спешит заварить горячий чай с ромашкой. Однако гости не желают следовать его примеру. Борясь за звание самого дерзкого смельчака, они, не разуваясь, проходят в гостиную и спальню, зачем-то забираются на постели, пачкая простыни растаявшей грязной жижей, и буянят, словно психи, сбежавшие из лечебницы.
– Эй, вы чего? С ума посходили? – возмущается Андерсен, увидев такое безобразие.
– Мы решили жить на полную катушку! – сообщает ему Монро, выбрасывая пух из наволочки, словно лепестки роз на свадьбе.
– Прекращай быть заложником своих привычек! Реальность неустойчива, как и сон! Мы сами выбираем оставаться в повторяющихся буднях! – горланит Дали.