Коля усмехнулся. Повреждения от недавней стычки рассасывались на глазах, как и отпускала боль.
– Торке Сигвардссон, а почему вы так злились на меня? Ведь вроде бы…
– Потому что я тут торчу Локи знает сколько веков! – Торке опять взрыкнул. – Ты представляешь, сколько вас тут ко мне пришло? Сколько у меня потомков? Тысячи! И все какие-то… Нет, ну было несколько. Вот один приходил, говорит, воевал с каким-то франком. Усищи на плечах, здоровый… Я тогда встречал по-другому. Тут, конечно, не как в сказах о Валгалле, но все равно зарастает все быстро. Ну, я и ждал каждого с мечом, щитом да копьем. Дескать, покажи мне удаль свою, правнучек, надо ли на тебя время тратить! Тот так ловко саблей махал – ну чисто хазар какой, аж завидно. Крепко мы подружились, помню… Или вот, недавно совсем, приходил другой. Бритый, но крепкий. Говорит, в трех войнах воевал, базилевса свергал! Ух, он как с копьем обращался, а с топором… Любо-дорого посмотреть. А потом мне надоело. Какой смысл? Все больше приходят какие-то щуплые, хилые, ноют, боятся… Не мужи, а одно название. Так что я просто молчу. Ты же пришел в неудачный час, когда терпение мое истончилось от дум. Так бы я тебя и не заметил.
– Ага. Чего-то подобного я ждал. Но тут такое дело… Я у вас много времени не отниму, я просто хочу спросить. Вы тут уже давно. Что-нибудь здесь вообще меняется? Ведь… я вообще думал, что после смерти не будет ничего. А это… ни на что не похоже. Вы самый старый из моих предков, как мне говорили, может, скажете – что-нибудь меняется? – Коля замер и перевел дух. Торке насупился, потом улыбнулся и выдохнул сквозь усы.
– Мы же померли, чему тут меняться? Признаюсь, не чертоги асов, но и не Хельхейм, и всяко лучше, чем ничего. Рагнарека тоже не ожидается… Вокруг все одно да потому. Разве что…
– Да? – Коля вытянулся и посмотрел на Торке.
– Разве что меняешься ты. Знаешь, я сижу на этом берегу уже сотни лет и сотни лет я вспоминаю свою жизнь. В ней было все, что достойно мужа, – победы, братья по оружию, серебро, женщины, рабы… Но почему, почему чаще всего я вспоминаю, как смотрел на озеро в часы заката? Как разглядывал небо, засыпая летом в походе? Почему мне мерещится снег и холод лесных тропок, почему я так остро хочу снова почувствовать тот мир? А? Почему здесь я не могу почувствовать того, что не замечал?
– Может, потому, что наше посмертие создано людьми? – Коля пригладил волосы. – Мне говорили, что все вокруг нас на самом деле иллюзия. Мы ее видим, потому что являемся людьми, и видим то, что мы можем увидеть. Она для нас – реальность. Та жизнь и эта. Знаки, слова, смыслы – все это человеческое, наше… и ограниченное. Оно конечно. А то чувство… Вы, может быть, не поверите, но я тоже сейчас вспомнил, как осенней ночью стоял и слушал на балконе дома, как пахнет, идет, проходит дождь через меня и этот город. И вот тогда нечто особое, нечто удивительное случилось со мной – я почувствовал нечто иное, отличное от человеческого бытия.