– И что же тогда перерождается? – спросил его тощий и носатый.
– Ваша сущность, Демон.
– А почему мы не должны любить и иметь привязанности?
– Потому же, почему нельзя лгать. Любовь и привязанность не отпускают вас от мира, вы не можете разорвать цепь перерождений, пока вас связывают с ним какие-то сильные чувства. Так же и ложь – она есть вера в то, что реалии этого мира имеют вес и значение. Кто говорит неправду, тот искажает реальность и ещё больше увязает в ней.
Он сидел на валуне на небольшой поляне в сосновой роще. На соседних валунах располагались несколько человек в мешковатых накидках. Трава на поляне давно вытерлась и площадка превратилась в утрамбованную землю – встречи происходили здесь часто. Тощий, который задал вопрос, показался Диме странно знакомым. Он сидел на камне, сдвинув острые колени и сложив на них руки, а на руки положив голову с непомерно длинным носом и растопыренными ушами. Он предано смотрел на Диму, но Дима не мог понять, кто это.
–Есть ещё вопросы, перед тем, как я уйду? – сказал он.
– Учитель, – спросил другой, – ты научил нас сохранять память и выбирать тело для будущего воплощения. Зачем это нужно, если наша цель – прервать цепь перерождений?
– На всякий случай, – улыбнулся Дима. – Вдруг кто-то из нас передумает по какой-то причине прервать свои перерождения. Тогда остальные последуют за ним сквозь пучину времён, помня о прошлом, и снова направят его на истинный путь. Во-вторых, если кто-то не сумеет прервать цепь в этой жизни, он будет помнить о своей цели в последующих.
– Нам будет не хватать тебя, – сказал тощий и носатый.
– Нет. Ведь скоро и вы будете там же, где и я. Мы сольёмся с вами в гармонии Вселенной, мы будем одно целое друг с другом и со всем миром. И для вас, как и для меня, больше не будет страданий и сомнений.
– Мы последуем за тобой, учитель.
Дима развернулся и направился по тропинке в глубину рощи. Там всё было готово для его ухода.
– Учитель! – окликнул его женский голос.
Он обернулся. На одном из камней, в кругу мужчин, сидела девушка – единственная среди его учеников. Несмотря на грязный серый балахон, спутанные длинные волосы и по колена испачканные в глине ноги, она была красивой. Улыбнувшись, она добавила одними губами, так, чтобы только он понял:
– До встречи.
– До встречи, – кивнул он и пошёл дальше.
Он шагал по густому глубокому мху, зелёному и бирюзовому, утопая в нем по лодыжку. Потом мох сменился травой, сосны исчезли, уступив место ясеню. На одном из них, вероятно, самом крупном – в два обхвата шириной и высотой в тридцать-сорок человеческих ростов – на нижнем суку висела верёвка с петлёй. Легко взобравшись на этот сук, он уселся на нем, подтянул верёвку и просунул голову в петлю.