– Эту штуку можешь выбросить, – усмехнулся молодой, показывая на его мобильный. – Здесь ты никому не позвонишь и не напишешь. Сигнал глушится.
– Это я по привычке! – ответил Дима, уже подбегая к выходу.
– Я тоже долго с собой таскал, по привычке… И не беспокойся – я уберу твой поднос!
Последние слова Дима услышал, когда мчался по коридору, ведущему на улицу, но всё равно ответил «спасибо», хотя его никто уже не слышал.
Он опоздал на двадцать минут. Постучав, он заглянул внутрь и, убедившись, что никого кроме лысого нет, зашёл. Лицо горело от бега, выступивший пот неприятно пощипывал кожу.
– Вечер добрый, – пропел Мелемах Аркеселаевич, откинувшись в кресле.
Около минуты он молча смотрел Диме в глаза. Его взгляд был откровенно неприязненным. Дима оглядывался по сторонам, чувствуя себя отвратительно.
– Ты что, кретин? – вдруг злобно сказал консультант. – Ты не понимаешь, куда попал?
От такого поворота событий у Димы перехватило дыхание и ослабели ноги, ему стало так дурно, что он оперся о стену, чтобы не упасть. Боже мой, – подумал в ужасе, – куда я попал! Мне как-то надо отсюда выбираться… Почему-то ему вспомнилась девушка, которую он видел в Банке, и стало мучительно жаль, что он сейчас не с ней – где-нибудь подальше от этого места.
– Извините, – Мелемах Аркеселаевич улыбнулся. – Это как бы приём такой. Проверка вашей реакции на определённые воздействия. Садитесь. Вот вы сейчас о чём подумали, когда я назвал вас кретином?
Дима шумно выдохнул, высоко поднял брови, развёл пальцы и ответил:
– Да так. Ни о чём определённом. Я слишком удивился, чтобы думать о чём-то.
– Правда? А если на самом деле? Мне кажется, ощутив угрозу, вы должны были пережить сожаление о чём-то важном лично для вас, что раньше не считали очень важным.
– Да нет, ничего такого… Просто пожалел, что пришёл на эту долбанную Зону, – Дима вдруг разозлился. От гнева у него затряслись пальцы и он подумал, что хочет задушить консультанта.
– Ну ладно, как скажете, – ухмыльнулся тот, спокойно глядя Диме в глаза. – А что же вы не садитесь?
– Так стула нет, – дрожащим от возбуждения голосом ответил Дима.
– А что же вы сразу не сказали, что стула нет, когда я вам предложил сесть?
Дима промолчал, думая как поступить. Послать его к черту? Просто уйти? Но он подписал договор на три года. Отпустят ли его? И сигналы связи глушатся, никому не позвонить, не пожаловаться и не попросить помощи… А Ярик? Но Ярик совсем не внушал доверия. Он опять вспомнил ту девушку и почувствовал боль в груди.
– Вот в этом, Дмитрий, весь вы. Что же прямо было не сказать, что что-то не так? Кстати, а как вы меня называете про себя?