Ах, что за время настало, пришла пора растрещать свой корабль. Мы скопом взяли взрывные сетчатки, расставили то по углам да долам, вышли на воздушную стоянку и взорвали плавучее средство плакучим веществом.
Мы радовались три дня и три ночи, памятуя лишь о Страннице, что была позабыта так же, как и Звездная Пустошь. О ней сейчас я буду писать дневниковые страсти, присаживайтесь поудобнее!
Троном и травой молочной пены седьмая печать сделалась красной, подобной призрачному дыханию. Ночами то сновало перед лицом измененной снежностью и льдистостью остывших снов.
Рты у жителей обиталища были плотно закрыты, заставлены дощечками из мирры и ладана. Деревья эти приготавливались для пищи, а молочной зеленоватостью лишь долгая победа (над разумом) делала земляные насыпи пригодными для жития.
Частично этот кадр, из мест что на окраине Звездной пустоши, напоминал крепкую космическую пыль. Бытие здесь идет искусительно медленно, время уже давно оставило эти места, предпочитая более насыщенное мысленное и материальное существование. Пустошь как росинка по утру по заре и красному солнцу шествует по зеленым домам хлорофилла, превращаясь затем в тяжелый хлороформ.
Взрывом была уничтожена добрая часть сознательных существ. Их жидкая формация смешно стекала в цветковые канализационные люки. Страннику было положено воссоздавать себе подобных как в поле Ж. так и в поле М. Люки, отделяющие стерильные пространства рождения от мира цветочной пыльцы, были гладко прибиты к железным дровосекам, стоящим на страже чудотворного созидания. Хлопчатобумажные полотенца колокольчиками позвякивали в руках, из грудей выпадали горящие младенцы, а сполохи ядерного пламени озаряли день искристым светом. И ночи тогда не было. Ни одного темного уголка на многие тысячи километров вокруг!
Из-под наперстка перед сотнями дорог взаправду делалось море извилистой порой. На небесных постаментах и на очертелой дуге, седьмая пятка возжелала руки Рассказчика, чья цветастая заплата ярко алела на месте кровавого разрыва.
Озеро Грац вместе со свитой своей днем раскрашивали статуи горячими сатанинскими кружками, а ночью развозили напитки с кофеиниумом для праздничных столов.
Самодельными складками конусообразные ветви дерев гулко шелестели Цветку-Звезде о возвращении нового Странника, и птица моя всей возможной правдой расшила парением мерцающие небесные сады. Наблюдать за тем было великолепно.
Пустошь из звезд и пыли проявила свою мрачность: бездны порог преодолен будет за пять секунд и два часа. Зачем они все млеют от переходов на правду, если от лжи было больше толка?