Одни отвечали, в духе: «Ну что поделать», другие просто пожимали плечами.
Это было тем отвратительнее, что люди, чувствуя такое дежурное к себе внимание, сразу начинают бычить и требовать, чтобы слушали их, а не втирали им ненужную дичь. И, конечно, они нисколько не интересовались этими акциями.
На излёте первой недели после НГ, он пригласил Машу в ресторан. Он потратил почти все свободные деньги на этот ужин, но нисколько не жалел. Было приятно сделать что-то для неё. Толстый лосось, поданный в сливочном соусе с крупными иглами какой-то греческой приправы, был настолько вкусен, что струи слюны, бьющие фонтаном, насилу сдерживались тканью щёк. Он попросил, чтобы этот выход был с бенгальскими огнями, и официанты выполнили его просьбу. В конце они были настолько объевшимися, что, отдуваясь, попросили упаковать десерт в контейнеры.
Вечер выдался чудесным. Ночная Москва поразила Галактиона чуть ли не сильнее того, что он был с красивой девушкой рядом. Люди, гулявшие по центральным районам, выглядели так, будто и не ночь была.
– Я только сейчас понял, что первый раз вижу ночную Москву, хотя живу тут уже полгода, – сказал он.
– Да, с этой работой сложно всё. Я даже жалею, что тебе посоветовала, я как-то не думала, что это такое болото.
– Да ладно, я признателен всё равно. Что мне оставалось делать?
Маша промолчала.
– У нас на факультете политических наук есть целая кучка социалистов, – сказал Галактион – вот им бы эту историю скормить. Обсосут и костей не оставят. Но я, хоть и оказался под прессом капиталистической схемы управления, не испытываю глубокой фрустрации по этому поводу. Ведь это мой выбор, так или иначе. Понятно, что в таком виде, какая она у нас сейчас, систему оставлять нельзя, но свобода воли дороже, чем всякие условные блага, которые даёт государство-нянька.
– У нас тоже такие есть, – сказала Маша.
– Как я или социалисты?
– Социалисты. Но их не много. Слушай, ты был в Кремле, в музеях?
– Был, но давно. Ещё маленьким.
– Я тоже. Надо бы освежить. А то мы смотрим на общество, но его начинаешь понимать лучше, когда видишь откуда оно произошло.
– Давай конечно.
Его смутило, что обычно пылкая в разговорах о социуме, общественных проблемах и ценностях Маша, так небрежно отнеслась к его утверждениям.
Он вдруг почувствовал огромную важность текущего момента. Словно это развилка, и в какую сторону ни пойди, другая окажется закрытой навсегда.
Чтобы понять, что именно он должен сделать, потребовалось собраться с духом.
Они шли молча. Выдыхаемый из носа воздух, поднимался облачками, подсвечиваясь яркими вывесками.