Все произошло так быстро, что Степан Ильич только сейчас начал клониться в сторону и поднимать руку, хватаясь за грудь. Мгновенно забыв о парне, я бросился к следователю, подхватил его на руки и, быстро осмотревшись, положил его на стоящую в углу кровать, застеленную грязным покрывалом.
Сержант защелкивал наручники на руках оцепенело сидевшего все это время за столом третьего грабителя. Милиционеры, оставшиеся снаружи, уже затаскивали в комнату сбитого мною с ног маленького пожилого человека и слегка упирающуюся хозяйку «кильдыма».
Я мельком поглядел на них, потом занялся потерявшим сознание следователем. Первая пуля, которую выпустил в него мой знакомец, была неопасной. Она скользнула по ребрам правого бока, вспоров кожу, и ушла в сторону. Зато другая рана была опасной. Пуля пробила грудную клетку, прошла сквозь правое легкое и застряла под лопаткой. Времени мне терять было нельзя, так как с каждой секундой увеличивалась зона кровоизлияний, я выводить кровяные сгустки я еще не умел толком.
– Смотреть всем мне в глаза! – приказал я собравшимся в комнате людям. – Сейчас вы все заснете, а когда я хлопну в ладоши, проснетесь и ничего не сможете вспомнить из того, что сейчас увидите.
Подкрепив свое устное распоряжение мысленным внушением, я вновь повернулся к лежащему на кровати Степану Ильичу, мысленно зондируя вторую рану. После мысленной формулы заговора руды, кровь послушно перестала течь. Мои пальцы начали светиться и призрачное голубое свечение окутало лежащее передо мною тело. Некоторые хлопоты я испытал, пока мне удалось зацепить полевым захватом уткнувшуюся в лопатку пулю. Зато когда я ее извлек, остальное было для меня более легким делом, хотя оно по-прежнему требовало от меня полного напряжения всех моих сил.
Я снова что-то соединял, сращивал, удалял сразу в тысяче мест и щедро расходовал на процесс регенерации свою энергию. Когда я снова вернулся к обычному мироощущению и перестал светиться, прошло, наверное, минут пять. Шесть человек стояли в комнате с застывшими лицами и только изуродованный мною парень, завывая, полз на четвереньках к выходу.
– Замри! – рявкнул ему я и он послушно замер.
Повернувшись к застывшим, как изваяния, остальным я хлопнул в ладони и они зашевелились. Один из милиционеров сразу же направился к стоявшему возле двери на четвереньках парню, а сержант быстро подошел ко мне.
– Как он, Степан Ильич?
– Ничего страшного. – успокоил я его тревогу. – Пуля прошла скользом по правому боку. Бинты у вас есть?
– Есть. – ответил он. – В машине.
И тут же повернулся к напарнику: «Сбегай к машине, Александр».