– Нога, – устав ждать, подсказал Бенинофрет. Мальчик вздрогнул, но так и остался сидеть неподвижно: видимо, написание знака также не успело отложиться в его памяти. – Как он выглядит, покажи?
Молчание было ему ответом. Сердце Аснат едва не выпрыгнуло из груди: учитель говорил об этом всего несколько минут назад, и она успела запомнить, какой из символов означал это слово. Но можно ли было ей отвечать? Нельзя говорить, когда тебя не спрашивали, иначе прослывешь болтуном – так наставлял ее старый Сент-меру. Но грозный Бенинофрет с его бамбуковой тростью возвышался над учеником, безмерно пугая его и тем самым окончательно лишая возможности вспомнить хоть что-то. Втянув голову в плечи, мальчишка молчал уже с твердой убежденностью в том, что ничего не знает; даже имей он какие-нибудь догадки, ничто не заставило бы его раскрыть рот.
– Кто из вас может ответить за него? – раздраженно повысил голос жрец Бенинофрет. Аснат стиснула зубы: конечно, сейчас найдется кто-то, кому позволено ответить на вопрос учителя, а она – она снова примется разливать краски, как и предписывалось. Прежде девочка-служанка никогда не роптала на свою жизнь; она и так была намного счастливее детей, умерших спустя несколько недель или месяцев после рождения, унесенных лихорадкой или погибших иным образом в чуть более взрослом возрасте. Голодное детство вместе с матерью научило ее ценить крышу над головой и кусок хлеба, получаемый в храме. Конечно, Аснат была и раньше отчаянно любопытной; но впервые в ее сердце в ту минуту родилась та самая страстная жадность до всякого знания, которая порой оказывается в людях сильнее любых других чувств. Она захотела не просто растирать краски и подавать другим, а присесть рядом с ними и тоже учиться различать, читать и писать таинственные символы.
Благая Нейт, Мать Сокрытого, Мать всех богов, помоги мне, скороговоркой повторила она про себя, вспомнив обращения, которые чаще всего звучали в молитвах старших жрецов. И, казалось, таинственная небесная защитница, никогда не являвшая людям свои истинный облик, услышала свою маленькую последовательницу: никто из мальчиков вокруг не поспешил откликнуться на вопрос учителя. И без того уставший от беседы словно с самим собой Бенинофрет окончательно потерял терпение.
– Как, я вас спрашиваю, пишется этот знак? Ко всем обращаюсь! – прикрикнул он на вжавших головы в плечи мальчишек. – Кто-нибудь вообще меня слушает здесь?
– Я знаю, учитель! – неожиданно для самой себя звонко ответила Аснат. Прежде чем опешивший от такой дерзости жрец успел остановить ее, она шустро плюхнулась на коленки и указала пальцем на нужный символ в развернутом свитке.