На наше счастье зазвонил телефон, Олегу звонили из другого завода, куда он должен был прибыть еще час назад. Спрашивали все ли хорошо.
– Хорошо! – грубо ответил мужчина, схватил меня за руку и зигзагом направился к машине. Я с поджатой губой и со смирением безгласно прощалась с персоналом завода, у которых на лице застыла похоронная гримаса.
– Ты поведешь, – тихо бросил Олег, усаживаясь на сиденье штурмана. Вытащил из штанов какую-то помятую бумажку, сунул мне в руку и захрапел. Развернув листок, промокший в вине, я отметила, в белом, потому что еще лилось и красное, я нашла адрес следующей винодельни, которую мы должны были посетить.
Честно сказать, мне все стало понятным про Остапа-Поручика-спонсора и можно было спокойно ехать в отель, забирать вещи и расставаться навсегда. Но природная отвественность и какая-то жалость к пьяному хулигану, которого ждут люди, например, мои друзья, которые скорее всего тоже мечтали о столичном инвесторе, возобладали.
Я завела машину и отправилась по мятому адресу из штанов Олега.
Нас встречали караваем и водкой. Я смеялась до слез, а вместе со мною и директорат, совсем не подозревая, что смех мой истерический, вызван уже знакомой картиной как отоспавшийся и посвежевший Олег не стал и здесь отказываться от даров Крыма, выпил-закусил как положено этикетом на гостеприимство.
Слава высшим силам, этот заводик не имел своего паровозика, но к несчастью, имел гончарную мастерскую, изготавливающую эксклюзивные бутыли под элитное вино.
После дегустации тридцати наименований, заканчивающимися традиционно тяжелыми напитками, Олег решил изготовить свой фирменный бутыль и направился к столу гончара, где хранились глина и вода.
Не видавшие столичной удали и отпетого хулиганства, работники винного завода бледные от шока, не могли тронуться с места, глядя как глиняные брызги летят в их сторону, пачкая белые одежды, отглаженные и накрахмаленные к приезду высокой персоны.
От стыда свалиться без чувств меня спасала мысль, что мы с Олегом не с одного города и не имеем ничего общего, кроме паспорта, выданного одной страной. Если все спонсоры выглядели так и вели себя так, даже обладая спортивным телом, фаянсовой улыбкой, чувством юмора, дорогущим одеколоном, золотыми часами, шикарной машиной и люксовой баржей, всего этого не хотелось даже за все золото мира. Будь оно не ладно!
Когда глина закончилась, Олег упал на бочки с созревающим вином и работники помогли мне донести его до машины. Запятнанный директорат отдал мне на руки какие-то бумаги, флаеры и прочую сопроводительную документацию, чумазые секретари упаковали остатки каравая, и молчаливо-печально мы с бесчувственным телом, принадлежащем Олегу, отправились дальше.