В общем, сердце Вовкино болело за отца, но ситуация более менее находилась под контролем. Мать и другие не знали о помощи отцу или о контактах с ним, хотя скорее всего догадывались, но Вовке это было все равно. Он был взрослый, что б просить разрешение на те или иные поступки. И та невидимая граница, которую он очертил между собой и матерью в роковой тот день, когда нашел письма отца в ее нижнем белье с годами разрослась до невероятной пропасти. Видно было по маминым глазам, что она испытывает вину за содеянное, казавшееся ей правильным, но сыгравшим такую трагичную роль в разъединении с сыном. Поделать она ничего не могла, пропасть пусть и была невидимой, но невероятно ощутимой, громадной, ледяной. Так и оставили как есть. Общались, но будто хорошие знакомые, а не родные.
Так Вовка жил-поживал, что называется горя не знал, все при деле, заняты, сыты, довольны, он сам при хорошем деле, продавал недвижимость в столице. Столько ее напродавал, что знал город да и окрестности вдоль и поперек. Стал чувствовать себя коренным аборигеном. И все бы ничего, но в этом бизнесе, где водились не плохие деньги, еще водились мошенники.
Буквально сегодня с утра у Вовки состоялся скандал с одним другом. Он думал, другом. Полгода они с Олегом и его женой Аллой общались «рот в рот», что называется. Те и на дачу приезжали и в баньке парились, и пиво с отварными креветками ели. Аж успели слетать на Тенерифе вместе. В общем любовь с первого взгляда. Даже Вика с этой Аллой подружилась. А с Олегом и вовсе бизнес намечался. Вовка любил строить бизнесы, это было его фишкой. Он во всем видел приметы будущего дела. И помимо прочего Олег попросил продать его дачу, большой, но старый дом, который требовал вложений, а денег в него Олег вкладывать не хотел.
Еще тогда Вовке показалось странным, зачем покупать старый большой дом, если у тебя нет денег на ремонт. Но у всех свои причуды, и как понял из разговора Вовка, Олег где-то лоханулся и поэтому не смог достать денег. Про какие-то суды говорил, но Вовка слушал невнимательно, больше концентрировался на предстоящем бизнесе. А дом продался, пусть и нелегко, Вовке пришлось вложить в продажу душу и время, лично сам ездил следил, чтоб работяги привели его в божеский вид, чтоб побольше можно было цену просить. И Олегу хорошо, и ему комиссия выше.
Короче, дом продался. Пожилая, но со средствами пара москвичей, решив купить старый дом для своей большой семьи, подписала договор и внесла аванс. Хотели даже это дело отметить, но Олег вдруг пропал на месяц, а ведь надо было готовить документы, кое-что обговорить, урегулировать процесс. Вовка начал волноваться, когда три недели Алла не могла вразумительно объяснить, где ее муж, что-то рассказывая про свадьбы, поломку телефона, отъезд за границу, похмелье. Трубки Олег не брал. Вовка понял, что-то неладно. Да, Олег пил, пил крепко, порой, до беспамятства, но за три недели ж можно было ответить на простой звонок друга.