И проходили дни, а за ними недели, а потом и месяцы, и семья, несмотря на дополнительные хлопоты, которые, конечно же, отвлекали от рабочих и семейных дел, привыкла и полюбила Любу, прощая и чрезмерную пугливость, и чавканье, и странные повадки. Полюбили ее человеческие глаза настолько, что не могли больше расстаться с нею. К слову сказать, и Люба слегка отогрелась теплом объятий детей, вкусными обедами от мамы, долгими прогулками по паркам с папой.
И вот, казалось, жизнь вошла в свою колею, как Люба, разлегшись на даче у камина, куда семья выехала на целых две недели новогоднего отдыха, стала задумываться о смысле жизни… И он представлялся Любе странным. Зачем она понадобилась мирозданию? Какой смысл в ее маленькой никчемной жизни? Никакого толка от нее не было.
Скажем, приблудный кот Васька, что являлся периодически, и тот ловил мышей, к тому же его не надо было выгуливать, он жил на улице, так и не пожелав обосноваться в доме в теплой плюшевой будке, что для него купил добрый папа. Ни волос, ни мытья лап, ни косточек вообще не требовал. А вместе с тем помогал. И его за это любили и, конечно же, ценили.
Она же привносила в дом только хлопоты. И отлично это осознавала. Мама и папа любили ее, но занятые своими работами и заботами, порой не замечали собаку под ногами. Хотя с ответственностью исполняли свой хозяйский долг по кормежке и выгуливанию.
Дети очень любили Любу, но, взрослея, они все чаще пропадали с друзьями и в школе. И короткие и теплые объятия напоминали Любе об их привязанности, но времени на нее все-таки и у них не хватало.
Тогда зачем она живет? Не лучше было б оставить ее в овчарне, чтобы разделить участь ненужной брошенки Искры? Так было б справедливее.
Люба инстинктивно завыла, вспоминая грязную обросшую терьершу… дорогую Искру. На вой выбежала мама и стала успокаивать Любу:
– Знаю, знаю, ты тоже чувствуешь, что дедушка Валера… был хорошим человеком. Он тебя тоже полюбил с первого взгляда. – Мама присела на корточки и обняла дворняжку с человеческими глазами словно человека, словно друга, надолго повиснув на ее шее, плача об утрате отца.
Всего это Люба не знала, но чувствовала, что нечто странное происходит в семье, приехавшей на дачу поддержать бабушку Надю в ее горе.
Бабушке Наде было очень плохо. Она просто замерла и отказывалась разговаривать и выходить из своей комнаты. Дедушка болел давно, и все подозревали, что этим закончится его долгое покашливание и потеря сил. Но все равно… было трудно привыкнуть, что папы, дедушки, главы большой мирной семьи, больше нет, и он никогда не вернется. Его часы на этой земле остановились, но мерно продолжали тикать там, где времени и пространства уже не существовало.