За столом интересующая всех тема аккуратно обходилась стороной. Илья Самуилович и Андрей Алексеевич присматривались друг к другу, тем самым, приближая какое-то решение.
Лишь перед уходом гость громко и радостно, чтобы его слышали в кухне женщины, выдал очередную тираду:
– Ужин был настолько великолепен, что я совсем забыл о деле… Пора вас, Андрей Алексеевич, вводить в курс. Когда и где вам удобно встретиться? – он сделал паузу, достаточную для ответа, но, заметив замешательство хозяина, предложил сам. – Мне бы хотелось завтра. В первой половине дня. Вас устроит?
Следующий день определил новые перспективы.
Вопреки трудовой дисциплине Андрей Алексеевич в тир не пошел, а в условленном месте встретился с Гольдштейном. Тот кратко, но юридически точно обрисовал существо их дальнейших взаимоотношений, заодно дал на подпись несколько, как сам их назвал, предварительных документов, оставив компаньону копии и кипу рекламных буклетов на медицинское оборудование, выпускаемое различными иностранными кампаниями, предупредив:
– Они, к сожалению, на английском, но для вас, надеюсь, это препятствие не существенно. Привыкайте, в океане информации придется плавать свободно. Завтра встретимся опять, тогда и поговорим об остальном. Желаю удачи! – и, извинившись за занятость, удалился, оставив Андрея Алексеевича в некотором недоумении от двойственности поставленной задачи.
«Вот и поплавай в таких сетях!» – проявил сомнения в себе подполковник запаса, однако немалый жизненный опыт позволил разгадать «коварный план противника».
«Меня ведь элементарно проверяют на самостоятельность, на способность решать задачи в условиях неопределенности, на наличие организаторских способностей (попробуй срочно перевести это на русский, да еще и изучить!), на глубину интеллекта, в конце концов! Именно этим определяется и полная расплывчатость, и нереальные сроки. Проверяет, не спасую ли? Не начну ли искать тех, кто в этих вопросах действительно разбирается, лишь бы не копаться самому? Не доведу ли себя до психоза, лишающего способности думать и действовать? Нет, Иса (так он назвал его про себя после первой встречи)! Не на того нарвался! Еще не вечер!»
Андрей Алексеевич срочно связался с матерью из автомата, надеясь в связи с ее компетентностью и дефицитом времени на простое решение столь сложного вопроса:
– Антонина Петровна? Здравствуйте!
– Андрей, ты что ли? Брось дурака валять! Скажи лучше, тебя можно поздравить?
– Как бы ни так! «Ты должон мене добыть, то, чаво не может быть! Не добудешь, так и быть, я велю тобя казнить!»