*
Первое время жизнь с открывшимися, будто в сказке возможностями (командировки по всей стране и за границу; контакты с высокими должностными лицами; собственный статус полномочного торгового представителя не какой-то там совместной, а полноценной иностранной фирмы; большие деньги…) приятно возбуждала, но и тревожила Андрея Алексеевича, представляясь ему чудесным, но хрупким сном.
Тем не менее, постепенно он ко всему привык, вполне освоился и даже почувствовал некоторое опьянение и своим положением, и своим умением сравнительно легко решать непростые для кого-то задачи, и возможностью жить достаточно широко, нисколько не тревожась о том, как бы однажды не сесть на мель.
Он забыл о болезненных переживаниях, когда ежедневно думал, чем накормить семью, когда оплата жилья превращалась в проблему, разрывающую душу, когда мукой становился каждый поход в магазин, ибо денег не хватало даже для самого необходимого. И было не столь важно, что так жило большинство людей в стране. Теперь это его не волновало. Он давно и дома, и за рубежом покупал без ограничений всё, в чём хоть слегка нуждался сам или желала его супруга. А она прямо-таки упивалась новыми возможностями, будто именно они с давних пор являлись условием ее полного счастья, и вот – свершилось, наконец! Она счастлива!
Впрочем, со временем не только жена, но и сам Андрей Алексеевич пристрастился не столько к нужным вещицам, сколько именно к дорогим. Качество дорогих вещей во многих случаях оказывалось не выше обычных, но они покупались именно для того, чтобы почеркнуть окружающим недоступность для них подобных вещей, цен и образа жизни. Это возвышает богатых над остальными. Подчеркивает их исключительность даже в собственных глазах!
С некоторых пор Андрею Алексеевичу уже нравилось, когда на него, в щегольском костюме садящегося в новёхонький Мерседес, косились случайные прохожие. Он привычно полагал, будто они завидуют ему или таким образом проявляют вполне заслуженное почтение. «Почему бы нет?»
Правда, иной раз боковым зрением он читал на их лицах, в которые теперь уже не всматривался, что-то вроде раздражения или презрения, но и это его не волновало – «мало ли вокруг ненормальных!» Кроме того, как бы они к нему не относились, но реальной угрозы именно для него эти люди не представляли. Презирая богатых, они боялись их тронуть, зная, что законы любой страны защищают именно богатых, а не пресловутую справедливость. Богатый – он и виновный всегда прав! Потому стоило ему занять левый ряд и нажать на «газ», как прочие автомобили шарахались в сторону. Никто не проявлял желания связываться с тем, кто своими деньгами способен переломить в свою пользу любые конфликты. А Андрей Алексеевич теперь вполне мог так поступить, хотя понимал, насколько это подло. И хотя конкретный случай до сих пор не представлялся, но сам он уже давненько полагал, будто «каждому своё». Себя же с некоторых пор он ценил очень высоко, и это, он считал, давало ему право возвышаться над людьми, не задумываясь ломать их судьбы в свою пользу.