– Кажется ты раньше так не думала, – Она осторожно посмотрела на мать.
– Это было раньше, – мамины глаза лихорадочно горели. Уж не опоили ли её чем-то?
– И что поменялось за это время? – Ина решила идти до конца. Альба прижалась к матери, а за ней безмолвной стеной вставал Гьорф.
– Твари нападали на долину и не раз в год в горах, как раньше, а теперь чуть ли не каждую неделю. Как Хранитель это допустил? – Ина смешалась и помедлила с ответом. Она могла рассказать матери всё, действительно всё, но перед глазами вдруг встало растёрзанное тело отца. Она понимала маму. Хотела обнять её, попросить прощения, но ведь ни её ни Гьорфа вины в этом нет, да и отца этим не вернёшь. А вот маму с сестрой она может потерять. И всё-таки она решилась уже было заговорить, когда вперёд решительно выступил Гьорф.
– Я не отрицаю свою вину, но она меньше, чем вам кажется, – он нахмурился. А Ина увидела, с каким изумлением мама посмотрела на него. Она что думала, что Хранитель не умеет говорить? – Но об этом действительно в двух словах не расскажешь. Может быть вы предложите нам с Иной чай?
Матушка ничего не сказала. Несколько минут она сверлила Гьорфа взглядом, а потом так же молча направилась на кухню. А Ина потерянно думала, где она совершила ошибку? Куда делись её родные, те, которых она знала? Разве можно за месяц так измениться, до неузнаваемости?
Гьорф нагнал её и едва ощутимо пожал руку и она выдохнула. В конце-концов её жизнь – это её жизнь, а матушка… Ну не может же она вечно жить с ней.
На кухне, пока закипал чайник, они молчали. Хранитель собирался с силами, матушка задумчиво смотрела в окно, и только Альба бросала робкие взгляды на сестру. Да, лёгким этот разговор не будет.
Наконец, чайник закипел. Матушка так же молча и машинально заварила чай и поставила перед ними по чашке. И даже Альбе досталось. Хотя чай, настоящий, всегда стоил очень дорого. И хоть они всей семьёй его нежно любили, но предпочитали заваривать липу или малиновые листья. Так было экономнее. И вот чай, настоящий. Неужели мама взяла в долг? Или она, Ина, уйдя в тот день, бросила матушку без средств к существованию. Она же была её первой помощницей.
Нет, так не пойдёт. Ина чувствовала, как сожаление накрывает её. Что толку жалеть, если вернуть всё равно ничего нельзя.
– Я хочу рассказать вам госпожа… – Гьорф сделал паузу и вопросительно посмотрел на матушку. Она нахмурилась, поджала губы, но ответила:
– Мелинда Стаут.
– Я расскажу вам, госпожа Стаут то, что вам не рассказала дочь.
Ина вздохнула и сжала руки в кулаки. Теперь только если горы помогут Гьорфу убедить мать. Иначе она ничего не сможет сделать. А ещё – главное чтобы им хватило времени.