Однажды, за царской семейной трапезой, Корон, проходя за сидящими отцом и мачехой, наклонился к ним, чтобы пожелать приятного вечера. Он поцеловал отца в щеку, слегка прикоснулся губами к руке мачехи, якобы в знак почтения, и в это время незаметно подложил охотничий нож тромов, приобретенный заблаговременно на земле, на стул возле платья матери Зарины, надеясь, что в следствии его обнаружения, царица будет обвинена в измене. Корон думал, что тогда отец уж точно будет убежден в предательстве своей жены, но он не рассчитывал на то, что произошло потом. Во время обеда жена Зоки случайно столкнула нож на пол, все услышали звон от падения и посмотрели на нее. Она растерялась. Не зная, как нож оказался возле нее, она озадаченно и испуганно взглянула на мужа. Зоки встал, поднял нож и спросил ее:
– За что? Неужели ты и вправду думаешь, что я мешал бы нашей дочери править тромами, эльфами, людьми, да кем угодно? Да, она не такая, как я, но она – моя плоть и кровь, к тому же она – законный наследник. За кого ты меня держишь?
– Зоки, – растерянно ответила жена, – я не понимаю, что происходит. С чего все эти разговоры? У меня нет ни единого предположения, как этот нож здесь появился, а главное – зачем.
– Отец, в чем дело? – вмешалась Зарина, встав из-за стола.
– Дочь, присядь на свое место, – ответил Зоки. – Или ты в сговоре с матерью? – он перевел свой обезумевший подозрительный взгляд в сторону Зарины. Его черные глаза горели ненавистью, а их блеск отражался в ноже, который Зоки крепко держал в своей руке.
– Я давно тебя предупреждал, отец, но ты не хотел мне верить, – спокойным тоном сказал Корон, даже не вставая с места и продолжая жевать свой обед. – Все эти годы я пытаюсь донести до тебя, что они – не такие, как мы, – тут он, все же, отложил столовые приборы и вышел из-за стола, не спеша направляясь в сторону Зоки, стоявшего с ножом около своей напуганной жены. – Они могут убивать и, если им это необходимо, убивают. Отец, мы не такие, – с ухмылкой он положил руки на плечи Зоки. – Мы не убиваем. Мы чтим жизнь, а у тромов, – Корон указал на мачеху, – нет принципов. Лишь жажда власти над всеми, – он показал отцу кулак, символизирующий описываемую им жестокость тромов.
– Корон, о чем ты говоришь? – возмутилась его мачеха, не вставая со своего места. – Я, как царица, приказываю тебе немедленно извиниться передо мной и навсегда прекратить подобные разговоры!
– Ты мне не царица, он – мой царь! – Корон указал на отца и склонил перед ним голову.
– А ведь он прав, – сказал Зоки и перевел взгляд на жену. – Вы пользуетесь тем, что мы бессильны против тромов, заставляя нас жить по вашим правилам, подчиняться и унижаться перед тромами. Мы не убиваем. – Зоки говорил это с видом в край обезумевшего сумасшедшего. – Мы не хотим убивать, это желание не предусмотрено нашей природой, однако ведь мы все-таки в силах сделать это.