Как так вышло кстати между его родителями? И почему это тайна? Надо бы узнать...Спрошу потом...
Мужчина шумно выдыхает, и рука на моём животе напрягается. Мягко надавливает, заставляя лечь на спину и повернуться к нему. Встречаюсь взглядом с ещё сонными едва светящимися голубыми глазами. Всё так по-другому вдруг становится. Нет желания ограждаться, думать о чём-то. Может быть, мы выйдем отсюда, и я вновь захочу обороняться, держаться подальше от него, но точно не сейчас.
Теплое, размякшее со сна тело, обрывочные, ленивые мысли, тусклые пробивающиеся сквозь шторы, утренние лучи. Всё это ведет к тому, что Дез тянется к моим губам и медленно глубоко целует, а мои руки взмывают вверх и обвивают его шею. Пальцы царапают ежик коротких волос на затылке, рот приоткрывается шире, впуская его язык. Глаза закрываются, погружая мир в вязкую горячую темноту. Я выгибаюсь навстречу, стараюсь прижаться к нему сильней, закинуть ногу на бедро.
– Я в душ, – вдруг хрипит Дез и резко отстраняется.
Как ушат холодной воды. Нет! Я хватаю прайма за плечо в попытке остановить, но лишь оставляю на его коже яркие красные полосы от впившихся ногтей.
– Но ты можешь попросить меня остаться, – вкрадчиво произносит Дез, возвышаясь надо мной и сверля светящимся взглядом, – Только убедительно...
Я поджимаю губы и вместо ответа накрываюсь одеялом с головой. Слышу его ироничный смешок и удаляющиеся в ванную шаги. Господи, за что мне это. Если Чурбанейшество и дальше продолжит в том же духе, я с ума сойду. Между ног опять тоскливо жарко заныло от замкнутого внутри возбуждения.
Когда прайм выходит из душа, я подмечаю, что что-то в нём неуловимо изменилось. Ещё утром, когда он целовал меня, его глаза светились совсем по-другому: мягко и чувственно. Четко очерченные губы то и дело расползались в тонкой едва уловимой улыбке. Он был живой. А сейчас из ванной комнаты ко мне вновь вернулся тот бесчувственный робот, который забирал меня со злополучного аукциона. И робота этого я не любила. Вернее, я прайма в принципе не любила, конечно. И всё же эмоциональный Дез вызывал во мне трепет, который я уже не могла отрицать.
– Прими душ, я распоряжусь насчет завтрака, – чеканит Дезире ровным голосом, даже не смотря на меня.
– Я не голодна, – бурчу в ответ, направляясь к ванной комнате. Раскомандовался. Бесит.
– Это не обсуждается. Предстоит долгий перелёт, – возражает прайм и добавляет, – Как помоешься – спускайся вниз.
А затем оставляет меня одну.
Когда я, собравшись, прихожу на первый этаж, заодно служащий здесь харчевней, за дальним столом меня уже ожидают Дез с вернувшейся из леса Маритой. Стоит подсесть к ним, и кошка, кинув на меня хитрый взгляд, а потом покосившись на брата, мурлычет: