— Дурачок, — голос хрипит. — Больно?! — открываю глаза и смотрю в горячий шоколад, который обжигает, но не ранит меня. Спрашиваю его тихо.
Марат качает головой и вновь морщится. Мои пальчики другой руки тянутся к шее мужчины, зарываются в его шикарные волосы и нежно выводят замысловатые узоры на затылке. Пытаюсь его успокоить и хоть как-то отвлечь от боли, что он чувствует.
В голове стучит набатом вопрос о том, что случилось? Почему он в таком состоянии? И страх подбирается ещё ближе к моему сердцу, сковывая его в прочных цепях.
Не сразу замечаю, что мы уже не вдвоём в гостиной с Маратом — рядом маячит Тимур с аптечкой. Отрываюсь от мужа и смотрю на друга Зверева, в глазах которого волнение и ярость.
— Спасибо, Тимур, — говорю, но голос вновь подводит, и получается только лишь просипеть.
Тот только качает головой и хмуро смотрит на друга, который уже откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Но руку с бока не убрал. И с каждым вздохом вздрагивает и морщится. Отчего у меня сердце ещё больше сжимается. И дышать становится ещё тяжелее.
— Нужно вытащить пулю, — говорит Тим, но смотрит при этом на меня.
Руки начинают ещё сильнее дрожать. Громко сглатываю и вся сжимаюсь. Пуля… Пуля? Пуля?!
Я вновь всхлипываю, не понимая, что происходит и что мне делать. Слёзы вновь текут, только уже не прекращая. Смахиваю их окровавленной рукой, и перед глазами всё размыто.
— Рори, тебе нужно собраться, — мужчина присаживается рядом с Маратом, который всё это время не проронил ни одного слова, отчего я понимаю, что ему ещё хуже, чем я думала.
Я киваю и тяну пальчики к груди своего мужа, дабы снять мешающую рубашку. Пальцы дрожат, а слёзы текут, но я не обращаю на них никакого внимания. Сейчас главное — Марат. Всё остальное потом.
Осторожно одну за одной расстёгиваю мелкие пуговицы на рубашке мужа. Убираю его руку, которой он придерживал рану, отчего он морщится и рычит. Поглаживаю его кожу, чтобы успокоить, и опускаю взгляд вниз, на тёмно-красное пятно на его боку, и внутри всё ещё сильнее сжимается, и хочется реветь во всё горло и бить руками об пол. Сцепить пальцы рук до такой степени, чтобы на коже остались следы от ногтей.
Мне больно смотреть и видеть тело Зверева таким: беспомощным, больным, с огромной раной и кровью на боку.
Не могу сдержаться и вновь всхлипываю.
— Аврора, соберись! — кричит Тимур.
— Не кричи на неё, — тут же слышу слабый, тихий, но твёрдый голос Марата, а я машу головой, сбрасывая чёртовы слёзы с лица.
Тим прав: я должна собраться, потому как это важно. Очень. Я должна помочь своему мужу, а не истерить.