— Пойдём! Здесь незачем торчать… а у меня там, пироги и бульон…
Я помню её, она приходила ко мне в комнату, спрашивала о ребёнке и муже, и мне она не показалось плохой.
— Простите, я не расслышала, как вас зовут, — интересуюсь, направляясь следом.
— Ирина Александровна, — с улыбкой представляется она, и я вспоминаю, что о ней уже упоминал Асад: добрая и хорошая женщина.
— Я — Милена…
— Знаю, родная. Присаживайся! — бросает она, когда мы заходим в просторную кухню с большим, круглым столом по центру на восемь персон.
Я умащаюсь на указанный стул, а Ирина Александровна, некоторое время возится возле духовки, извлекая оттуда огромный, красивый и явно вкусный пирог.
— О Боже…, - не сдерживаюсь я, покидая своё место и приближаясь к этому совершенству. Склоняюсь над пирогом, вдыхаю ароматный запах домашней выпечки, удовлетворенно промычав. — Я уже и забыла этот запах…когда моя бабушка пекла, я всегда ждала на кухне, чтобы получить первый кусочек себе.
— Надеюсь, моя выпечка тебе тоже понравятся, — с улыбкой говорит женщина, отрезая от пирога большой кусок, и оставляет передо мной.
— Спасибо, — благодарю. — Клубничный…мой любимый. Вы чудо! Я даже ради приличия, отказаться не могу…, - добавляю рассмеявшись.
— Какое там приличие, я готовлю специально для жителей этого дома, — объясняет она.
— Вы кухарка? — спрашиваю, приступая за еду.
— Нет, просто люблю готовить.
— И сколько здесь жителей? — интересуюсь осторожно.
— Только ты и хозяин дома. Я здесь не живу. Приезжаю с утра и остаюсь до вечера…
— Вы родственница Асада? — продолжаю. Куй железо пока горячо! Может получиться, хоть что-то узнать…
— Нет, мы познакомились недавно. Но вижу, он всё же раскрыл тебе свою личность…
— Так получилось, — говорю смущённо, не поднимая глаз.
— Тогда понятно, что с ним происходит…
— А что с ним происходит? — сразу спрашиваю, прекращая, есть пирог, и подняв взгляд на женщину.
— Он в кабинете третий день, практически не выходит, — расстроено говорит она. — Я не знаю, что между вами произошло и вмешиваться не хочу… Но не смотря на то, что мы знакомы с Асадом всего два месяца, и мне известно о нём совсем немного, я всё равно, могу с уверенностью сказать, что он хороший человек…не такой, как кажется на первый взгляд.
— Два месяца? — удивляюсь.
— Это долгая история, к тому же Асад запретил мне об этом с тобой говорить…
— О чём? — настаиваю я, а она мне просто улыбается.
— Вижу, ты тоже беспокоишься за него, — заключает, и я отвожу взгляд в сторону. — Поговори с ним, пусть он прекратит себя изводить. Он и так много пережил…