— Тебя били? — Догадалась негромко, точно зная, как это бывает.
— И не только, — сухо подтвердил мой загадочный друг, — но однажды деревенские недоростки перешли все границы. Итогом их вседозволенности и безнаказанности стала смерть одной хорошей девочки, вставшей на мою защиту. Они макали нас головой в озеро до тех пор, пока не выяснилось, что у неё проблемы с дыханием.
После его слов проблемы с дыханием обнаружились и у меня — сделать следующий вдох я просто не смогла, потрясённая открывшейся правдой, которую Уилльям, как оказалось, мастерски скрывал столько времени.
Хотя в чём его вина, если это я не спрашивала? И ведь я ещё называла себя его другом, хотя так мало о нём знала…
— Как её звали? — Прошептала, говорить громче не получилось.
Тишина.
— Элис.
Ох, Уилл…
— И с тех пор ты решил, что обязан стать сильнее? — Догадалась печально, невольно прижимаясь к магу сильнее, пытаясь хоть так оказать поддержку, которую была не в силах облечь в слова.
— Примерно так, — он шумно усмехнулся, — я решил, что кому-то нужно наказывать уродов, обижающих слабых.
А мне вдруг стала понятна его некоторая жестокость в тех или иных случаях. Смерть — вот, что действительно жестоко, а всё остальное и в сравнении не стоит.
Во всяком случае, видимо, именно так считал мой друг.
Сомневаюсь, что у меня было право его осуждать.
Родная Магическая Академия имени Генриха Лучезарного встретила звенящей тишиной переходов и ледяным взглядом ректора.
Выглядел тот… примечательно очень. Холодный, безразличный внешне, стоящий перед своим столом с заложенными за спину руками, но в его глазах мы отчётливо видели бушующие эмоции.
Отнюдь нехорошие.
Мы в его кабинете оказались через три дня после того, как покинули Равноград, и за время нашего пути явно случилось что-то судьбоносное…
Об этом нам и сообщили с намёком на торжественность:
— Авейро, Казэрта, личным указом короля вы двое объявлены героями Равнограда.
Шок. Но то у меня, а у Уилла — гордо выпяченная грудь и взгляд «да, я такой».
Ректор хмыкнул, оценив, и продолжил:
— Как вы понимаете, официального награждения не будет, а из-за повышенной секретности проведённой операции его величество, дабы обезопасить страну, рассматривал вариант о вашем устранении.
Шок верно сменился ужасом. Невольно подумав, что надо было в Равнограде остаться, я втянула голову в плечи и приготовилась… да к самому худшему.
Но ничего не последовало. Ректор остался стоять на месте, лишь тонкая ухмылка заиграла на его губах, и, наверно, именно благодаря ей Уилльям догадался: