Но тут послышался странный, быстро нарастающий звон! Через несколько секунд стало очевидно, что звенит аккурат над нами.
Ещё через некоторое время сразу в нескольких концах внутреннего двора дома Василисы с ярким сиянием и преломлением пространства открылись порталы.
— Магические поединки запрещены в черте города, — раздался отстранённый, лишённый эмоций мужской голос.
И всех нас пятерых, считая Укропа и вышедшую из порушенного дома Василису, окутало синим свечением.
Городское управление стражей — большое серое здание аккурат напротив мэрии. Точно знаю, последний час я только эту мэрию несчастную видеть и могла, стоя у небольшого, укреплённого магической решёткой окошка в одиночной камере, в которой и оказалась сразу после того, как прибывшая к дому Василисы стража нас всех задержала.
Сама хозяйка дома вот уже час выла где-то там, судя по звукам, в соседней камере справа:
— Мой дом… мой бедный, бедный дом… чтобы я, да ещё хоть раз кого-то на порог пустила… Ыыы!
По левую сторону от меня в такой же одиночной, то есть небольшой и узкой, камере с решетчатой дверью поселили Милану, причём к ней мгновенно пришли трое стражей с тускло мерцающими кандалами, которые радостно ей на запястья и нацепили, чтобы она «всё управление не разнесла, неадекватная».
За нелестный эпитет страж был бит цепью по голове, ведьма обзавелась званием ещё и истерички, после чего была закрыта, как и мы все.
Но она не расстроилась, вовсе нет.
— Ну, и третьего мужа я тоже прокляла, — вдохновенно вешала она историю своей непростой жизни соседке слева — Алёнушке, торговке с площади, которую поймали утром за то, что она избила какого-то там мага, захотевшего на ней жениться.
И вот никогда не поверите, чем именно она его избивала.
Скалка всё же оказалась традиционным оружием в Равнограде.
Остальные камеры женского отделения пустовали… ну или их обитатели старательно делали вид, что их здесь нет.
Лично мне здесь не нравилось от слова «совсем». Ситуацию усугубляло и то, что спустя четверть часа я на нервной почве просканировала камеру и без труда отыскала стыки изолирующих заклинаний.
Выйти — просто настолько, что и подумать смешно, нужно лишь пропустить через себя три потока, пятый вывести вовне, а к четвёртому, шестому и седьмому даже прикасаться необходимости нет.
Но я держала себя в руках. Очень старательно держала, потому что прекрасно понимала: побег из тюрьмы однозначно усугубит моё положение.
Так что я ждала. Стояла, смотрела в окно на безразличное к моим взглядам здание мэрии, старательно игнорировала голоса вокруг и ждала, ждала, ждала…