Я никогда не хотел убивать так сильно, как сегодня. Смотрел в испуганные серые глаза самки, которую едва не сделал своей, но теперь ей это точно не светит. Пусть молится, чтобы я нашёл дочь, а её оставил в живых. После такого и хребет перекусить не грех!
— Михей, я не хотела… — по идеальному лицу Келли текли идеальные слёзы.
В этом проблема, чёрт её дери! Девка считала себя безупречной и всерьёз рассчитывала, что я прощу ей всё что угодно. Волки из других стай припускают жидким в штаны, когда слышат — «Михей». Мои оборотни мочатся реже, но тоже бывает. Михей — не просто имя вожака, это диагноз. Я справедлив, но у меня свои представления о справедливости. Келли — бесстрашная дура… Хотя когда-то именно на это она меня поймала. Мне нравилось, что волчица не трясётся подо мной от страха.
— Заткнись! — прорычал.
Келли виновато опустила голову, села на кровать. Чёрт… На этой самой койке я два грёбаных года драл во все щели тупую суку с внешностью модели, но так и не понял, что ни для чего другого она не годится. Идиот! Кулаки сжались, перед глазами заплясало красное марево. Моя дочь, малышка моя — Лоу… Где теперь её искать? Лично прочесал весь лес — ничего, даже следов нет. Как испарилась. А эта дрянь рыдает и, могу спорить, не потому что ребёнок пропал. Келли дико боится потерять место главной самки в стае. Никому не доверял дочь, даже за нянькой вёлся тщательный контроль, а сегодня решил — пусть Келли останется с Лоу. Невеста давно просила — хотела доказать, что может стать ей хорошей матерью.
Ждать невыносимо, но надо. Я подошёл к окну и ткнулся лбом в холодное стекло. Сосновый бор — Левенрос, мои владения. Проблема в том, что Лоу — слабый ребёнок. Ей пять лет, а её «волчонок» до сих пор похож на щенка, которому месяц отроду, а ещё она почти не пахнет. Нос обычного оборотня плохо улавливает этот тонкий, прозрачный запах. Сейчас лучшие ищейки моей стаи переворачивают камни, роют носом землю. Дальше Левенроса она уйти не могла. Просто не успела бы.
— Михей, девочки нигде нет, — в спальню без стука завалился мой брат Марк.
Он выглядел жутко — растрёпанный, взволнованный, с безысходностью во взгляде. Марк — лучший нюхач среди наших — и не нашёл. Мать твою! Я рывком добрался до кровати, сжал пальцы на хрупком горле Келли и, яростно дыша, вдавил её в матрас.
— Ты всё мне рассказала?! — усилил хватку, безумно желая довести дело до смерти.
— Ми… Михей… — хрипела, цепляясь за мои запястья, в глазах ужас.
— Говори!
— Мы были… у… гномьего вокзала. Я потеряла её там…
Мразь… Сначала соврала, сказав, что потеряла девочку у восточной границы Левенроса. За такое наказание для неё будет без скидок от слова «совсем».
