Зачем, зачем она в это полезла? Ах, Алира, такая живая, такая любопытная. Эрик полетел на ее свет, позабыв, как это может быть опасно. За себя он не боялся – чтобы до него добраться Некроманту нужно покинуть стены своего проклятого замка, а для этого он слишком слаб. А сам Эрик слишком слаб, чтобы войти туда, где даже стены пропитаны ядом. Он не знал, что там так манит, что затягивает, куда пропадает светлая сущность и почему тьма всегда побеждает свет. Отец ушел полный сил, воли, стремления разбить врага и сам стал тем самым врагом, еще жестче, еще злее. Все признавали, а отец гордился, что сын станет великим. Самым великим магом Сагенеи по эту сторону Туманного моря. И теперь Эрик боялся, что, если его совратят темные посулы, он принесет с собой настоящую смерть для всего мира. Он был самой яркой жизнью и даже боялся думать, какой может стать смертью.
А еще Эрик боялся за тех, кто рядом. Чем больше близких посвящено в его тайну, тем больше риск, что они станут разменной монетой в бою света и тьмы. За Дарэла переживать не стоило – он сам обладал не дюжей силой и мог отбиться от любых атак. А вот Наримель не смогла. Ей шептали на ушко, пробирались в разум, угнетали волю и влияли на решения. И он, Эрик, так и не нашел предателя, не смог вычислить, кто перешел на другую сторону. У Некроманта были не только рабы воли, но и сильные маги, добровольно склонившиеся перед злой силой. Если первые – орудие, пушечное мясо, то через вторых он сеял свою ночь: заражал черной смертью творения жизни. Предателей было мало – редко, кто мог выжить, ощутив силу смерти, – но они были.
После гибели Наримель он, Эрик, отдалился ото всех, даже с сыном предпочитал держать дистанцию, надел маску надменной чопорности и бесстрастной холодности. И вот он снова рискнул. Алира. Юная смертная, чей разум для любого мага, как шелуха, которую можно сдирать слой за слоем, пока не останется ничего, что делало человека личностью. Он ведь не зря велел даже не думать о том, что узнала. В их случае знание совсем не благость. А еще Алира стала дорога, близка ему. И может пострадать за это.
Эрик поднялся. Их чудесный роман закончился. И об этом нужно сказать ей. Не хотелось грубо отталкивать ее: чтобы забыла даже думать о нем, чтобы содрогалась от одного имени короля Роутвуда. Так было бы надежней и правильней, но Алира столько дала ему, делала счастливым и живым, наполняла малиново-алым светом. Пока есть возможность расстаться с нежностью, он попытается.
Она лежала на сером камне, купаясь в золоте солнца. Красивая, невинная, светлая. Со своей собственной магией – невероятной притягательностью. Той самой, истинно женской. Эрик понимал Дино: понимал почему тот из всех красавиц выбрал смертную. Алира была прекрасна в своей неповторимой пленительной прелести.