Слушай свое сердце…
Когда-то слушал, когда-то оно у меня было. Я окинул взглядом Мелену – такая нереальная сейчас: голос, волосы, изгиб спины – утонченная эротика в каждом жесте. Каким же подонком нужно быть, чтобы ее запереть под замком – вишней неспелой оставить. Ее сорвали, не дав распуститься, напитаться солнцем и собрать в себя женскую прелесть.
Мелена пыталась передо мной изображать соблазнительницу, но слишком много в ней нежности, врожденной скромности и совсем нет распущенности. Даже когда говорит и совершает порочные вещи, не выглядит развращенной шлюхой, скорее, чувственной принцессой. Да, тут мои уроки пропали даром… Я был не рад, потому что так она в сто раз желанней. Отзывчивая шлюха с изяществом королевы и душой ангела – комбо, бьющее в голову, сердце и ниже пояса. Хорошо, что голова у меня холодная, сердце отсутствует (в переносном смысле, естественно), а член только рад покувыркаться с необычным экземпляром.
Мелодия оборвалась резко, сменившись нестройным звуковым рядом, когда я резко подхватил малышку и усадил на клавиши. У меня никогда не было секса на рояле, даже на простеньком пианино не было!
– Как в фильме прямо, – улыбнулась Мелена. – Я в детстве с мамой смотрела.
– Что за фильм? – поинтересовался, зубами стянув тонкую бретельку – крепкая грудь меня интересовала, признаться, больше, но у нас ведь беседа светская намечается. И ничего что ствол у меня уже полчаса в полной боевой готовности.
– Миллиардер знакомится с проституткой и предлагает ей стать его спутницей на неделю, потом влюбляется и просит выйти замуж.
– «Красотка», что ли? – нахмурился я. Этот фильм даже мамонтов застал. – Мама смотрела его раз пятьсот, – пояснил, когда изящные светлые брови взлетели вверх.
– А что она смотрит сейчас?
А вот это ты зря, мышка-малышка. Любопытство сгубило не только кошку, но и мышку.
– Она умерла, – сухо бросил, жестко сжав округлые бедра. Из-за ее папаши умерла. Нет, формально он убил только Грея, но де факто виновен и в ее смерти. Гребаный мерзкий выблядок. Я завелся, не чувствуя, что давлю слишком сильно, смяв до красных пятен нежную кожу.
– Прости, я не знала, – шепотом проговорила Мелена. Ее ресницы задрожали. Я не успел остановить руку, ласково сорвавшую хрустальную слезинку. Блядь!
Мелена обняла меня за торс, мокрой щекой холодя грудь. Ну вот, я хотел трахнуть ее на рояле, а она котенком беззащитным ко мне жмется. И пахнет от нее сладко – с ума просто сводит. Я жестко подавил желание утешить ее, защитить, взять трепетно и нежно, как она того заслуживала. Мелена – дочь врага. Я не могу жалеть ее и тем более испытывать что-то, кроме похоти. Она вкусом и запахом, доверчивостью и чистотой стремится сбить меня с пути, разбудить душу мою пытается. Не выйдет. Я пройду дорогой мести до конца. Я на могиле матери клялся.