В больницу никого не пропускают, но нас, почему-то, пустили. Правда, уже у отделения хирургии другая медсестра на посту опять заупрямилась. Сейчас же строго всё, в связи с этой карантинной ситуацией.
— Ну вы понимаете, что не пускаем никого, даже родню! — гневно шипела медицинская сестра.
— Вчера мы были, — оправдывался Константин. — Он же не тяжёлый, разговаривает, смеётся. Почему нельзя?
— Потому что в принципе нельзя. Никого не пускаем, — продолжала напирать девушка в белом халате.
— Я понял, — как-будто сдался Константин. — Сейчас, один звонок.
— Никакой звонок не поможет, — возразила медсестра. Я дотронулась до рукава своего провожатого. — Нельзя, так нельзя… — повернулась к медсестре. — Хотя бы скажите, как он себя чувствует?
Как раз в этот момент из отделения вышла ещё одна медсестра, женщина постарше. Сразу у меня спросила:
— Вы про кого?
— Про Паш… Павла Птолемеева.
— А-а! — она улыбнулась. — Всё отделение третий день веселит. Хороший пациент, жалко будет выписывать.
— Да вы что! — не смогла сдержаться я.
— Да вы не волнуйтесь, девушка! — заверила меня медсестра. — Всё хорошо с ним. Вот на операцию готовим, только с врачом родственники зачем-то ругаются.
— Разберёмся, — вдруг заверил Константин. — Сейчас ещё один “родственник” приедет, — он посмотрел на меня. — Аля, немного подождём. Нас пустят, вы не волнуйтесь.
— Откуда такая уверенн… — начала первая медсестра с поста.
— А вас Аля зовут? — перебила её вторая и внимательно на меня взглянула. — Ну-ка, пойдём! Пойдём-пойдём!
Меня провели в отделение. Дали бахилы, надели халат, маску. Показали палату. Я робко зашла. Птолемеев лежал здесь один, и, кажется спал. Я пододвинула стул, подсела. Не выдержала и взяла Пашу за руку. Его пальцы сразу сомкнулись на моей ладони. Не открывая глаз, Птолемеев улыбнулся, прошептав:
— Алька.
— Ты меня как узнал? — удивилась я.
— На ощупь, — ответил он, всё также улыбаясь. Потом добавил. — Ну вообще, проснулся, увидел, как ты стул тянешь.
— И опять глаза закрыл? — я убрала волосы у него со лба, погладила по щетине.
— Ты оброс весь.
— Да я уже сколько здесь валяюсь. Чего не заходила?
— Да я только узнала! — начала оправдываться я.
— Ну да… А мне телефон не дают. А мой, наверное, разбился, — он крепче сжал мою руку. — Ты сама как? Передумала со мной расставаться?
Я хотела свою руку вытащить, но Паша не дал. Лежит в больнице, в палате, почти не шевелится, а всё равно сильнее меня.
— Это ты в ночь сорвался из-за нашего разговора? — спросила виновато.
— Да ещё вечер был. Не так важно. Мело сильно, а я ещё по телефону разговаривал. Там глупо всё вышло.