Они, наверное, ещё с час готовили. Потом пригласили меня на кухню, усадили за стол и поставили передо мной сваренный бульон.
В моей тарелке одиноко плавала половинка куриного яйца. У детей и Пашки в тарелках горкой возвышались ломтики курицы и овощи.
— А мне что, нельзя? — завистливо поинтересовалась я.
— Нет, тебе пока нельзя, — задумчиво выдал Паша, вглядываясь в меня.
— А если я голодная?
— То это хороший признак. Но пока попробуй бульон.
Я попробовала. Очень крепкий. И почти не солёный.
— Мам, вкусно? — с замиранием спросил Лёшка.
— Очень вкусно, милый, — ответила я. Сынишка расцвёл. Я привстала и потянулась за солью. Пашка досаливать не стал. Мои дети тоже…
Поужинав, я наблюдала, как они втроём убирают со стола. Снится мне это, что ли?
— Вашей маме надо отдохнуть, — вдруг сказал Пашка, забирая из рук Саши последнюю тарелку и ставя её в мойку. — Кто будет мыть посуду?
Мои детки насупились.
— Паш, да я вымою… — опять подорвалась я.
— Мама устала, ей надо прилечь, — продолжил Пашка.
— Я вымою, — тяжело вздохнул Лёшка.
— А я буду вытирать, — подхватила Сашка.
— Видишь, всё под контролем, — Паша подтолкнул меня из кухни, взял за плечи и повёл в спальню.
— Ты дорогу когда выучил? — прошептала я.
— Тут не так много вариантов, — Паша поцеловал меня сзади в шею.
— Что ты делаешь?
— Укладываю тебя в постельку.
— Паша… они же всю посуду разобьют.
— Не разобьют. Они отлично справляются.
— У тебя сын тоже за собой убирает?
— Конечно.
— Я думала, у вас няни и…
— Няня есть, она же и готовит. Но у меня с ней война по поводу самообслуживания. Ребенок должен сам за собой прибирать.
— А ты строгий, Паша?
— Нет, я нет — он покачал головой. — Я с твоей Сашей не знал, как общаться. У меня же пацан, не девчонка, — он хитро на меня взглянул. — Это с взрослыми девочками я знаю, что делать.
Я поняла, что он что-то задумал. А Паша уложил меня в постель, накрыл одеялом, вернулся и плотно закрыл дверь.
— Что ты делаешь? — спросила я. А у самой побежали по телу мурашки. Я по нему соскучилась.
Паша прилёг рядом, запустил одну руку мне под голову, чтобы я оказалась у него на плече. А второй полез под одеяло. А потом под мою футболку.
— Ты что? — я попробовала отодвинуться.
— Ты какая-то грустная… — он расстегнул на мне бюстгальтер. — Тебе надо расслабиться.
Сам он опять уткнулся носом мне в шею, а его рука принялась гулять по моему телу. Я не удержалась от вздоха, и Паша накрыл мне губы свободной ладонью.
— Ну-ка тихо.
Терпеть было мучительно и сладко. Я терпела, в какой-то момент осознав, что облизываю Пашкины пальцы. А он только посмеивался, тихо фыркая мне в волосы и целовал меня в шею. Я потянулась было к нему сама, по Паша убрал мои руки, шепнул, чтоб я не двигалась и крепче зажал мне ладонью губы. Не двигаться я не могла, не стонать тоже. Так и мычала в его пальцы. А потом, когда всё закончилось, Паша положил мне свою тяжёлую тёплую руку на живот, и мы так сколько-то лежали молча. Я даже не знаю, сколько прошло времени.