— Крутая горка. Ещё хочу! — Паша посмотрел наверх.
— Так нельзя скатываться! Вон и правила запрещают! — я подошла поближе. — Ты какой пример детям подаёшь?
— Так вон! — Птолемеев махнул рукой на подростков. А они там как только не скатывались. Чуть ли не на голове. — Все катаются, всё нормально!
— Только они с переломом будут три недели лежать, а ты три месяца, если не больше! — не унималась я. — Вот охранник придёт!
— Этот, что ли? — Паша кивнул на парня, стоящего с наушниками в ушах. Его, должно быть, больше беспокоила сохранность инвентаря и горок, чем отдыхающие.
— Птолемеев… — я покачала головой.
— Пока мы спорим, у нас дети разбегутся, — Пашка хлопнул меня по спине и побежал обратно к горке. И как мужчины до каких-нибудь серьёзных лет доживают? Чудом, не иначе…
Я так и стояла снизу, ко мне подбежала вся честная компания.
— Мам, тебе надо скатиться! — не унимался Лёшка. — Поедем!
— Мам, не бойся! — подыграла Сашка. Её уже одну спустили с самой верхотуры, чего моё материнское сердце стерпеть не могло.
— Давайте-ка лучше домой собираться! Вы уже дурачитесь, а не катаетесь!
— Ну мам! — протянули мои хором.
— Аля, пойдём со мной! — вдруг предложил Пашкин Колька, схватив меня за руку. — Не бойся! Пойдём!
Я так опешила, что не смогла отказать. Пашка отпустил какой-то веселый комментарий, но я не вслушивалась, ведь его сын уже тащил меня за руку на горку.
— Давай с маленькой, я не поеду с большой! — остановилась я, поняв, что Коля собрался забраться выше.
— С маленькой скучно! — он взглянул на меня. — Ну ладно. А потом с большой!
— Коляныч, давай осторожнее! — нас догнал Пашка. Как раз, когда я усаживалась в плюшку, а Пашин сын уже начал толкать меня с горки.
— Одну Алю спустишь? — спросил Паша.
— Не! Я обещал вместе! — Коля толкал меня в плечи.
— Плюшку толкай, так легче, — Паша не помогал, смеясь и наблюдая. Я сама, как получилось, пораскачивалась. Мы поехали. Коля прыгнул сзади, я почувствовала крепкую хватку детских рук у себя на шее. Съехали быстро. Тут, действительно, не очень круто.
— Всё, приехали, — Коля отцепился. — Аля, вставай! Надо отойти!
Птолемеев скатился за нами. Оттащил нас. Собравшейся возмутиться мне сказал, что тут-то невысоко. Как будто это значит, что можно.
— Вот если какой-нибудь ребёнок за тобой повторит и сломает шею! — гневно прошипела я.
— Мне пока кажется, что они меня делают, — Паша взглянул на подростков.
— Паша!
Кто бы думал, что самым трудным будет самый взрослый?!
Мы опять собрались внизу. Птолемеев-старший предложил:
— Надо спустить Алю с самой высокой горки!