Потом же, когда они вышли из парка и шли по делам в город, а шли они вместе, завязался у них бывалый, даже пристаревший диалог с вечными, можно сказать изъезженными фразами, где в один момент меня не ударила одна мысль, притом застала она меня врасплох.
– «А за что она мне, собственно, полюбилась?» – «Чем, вернее сказать каким она качеством вонзилась так беспощадно мне в сердце?» – «Почему несмотря на все трудности я продолжаю её любить и дорожить всей ею как чем-то самым дорогим на свете?» – «Почему я так безумно сильно люблю её?».
М-да… Это же надо было так вляпаться, чтобы собственные мысли заходили в такое русло.
Я мигом откинул эти вопросы и просто продолжил путь, вновь влившись в разговор с ней. В то время как мы, меж разговорами и любовью, дошли до одного тихого местечка возле реки, что так тесно шла рядом с нами на протяжении всего пути, мы встали там. Мы отложили наши тяжёлые сумки, я снял свой шарф, и мы подошли к перилам. Она села на них тихонько, я подошёл к ней. Затем мы обнялись, и после нескольких секунд, что мы были свободны, слились устами в поцелуе на фоне осенней аллеи рядом с речкой.
И в тот момент, все вопросы, которые я не успел разрешить моментом ранее насовсем исчезли. Я сам себя тогда простил и железобетонно для себя решил, что эти вопросы нельзя… Нет! Запрещено решать делом науки. К разрешению сего можно допустить только искусство и тонкое восприятие.