ЮЛИУС (ПОСЛЕ ПАУЗЫ): Родная моя. Ты же знаешь, что ничего из того, что я сделал… и из того, что заставил себя сделать, я не делал ради себя. Или ради пустого фантома. То, куда мы идем, – это не мираж, это место, которое должно быть непременно достигнуто. Иначе вообще мало что имеет смысл. И мы его достигнем. И, хотя нам предстоит еще долгая дорога, мы уже прошли по ней многие и многие километры, и мы вовсе не в начале пути, как ты сказала.
ДУБРАВКА: А если ты все-таки не построишь того, что должен… Или даже построишь, но все равно в один прекрасный день к тебе придет человек и станет судить, как ты ответишь ему, как докажешь, что все, что ты делал, было благо и во благо народа?
ЮЛИУС: Я постараюсь рассказать все, как есть.
ДУБРАВКА: Все, как есть? Или все же утаишь что-то?
ЮЛИУС: Если только то, что он просто не сможет понять.
ДУБРАВКА: А если он все равно не поймет тебя и не согласится с тем, что все, что ты делал, – это благо и делалось во благо?
ЮЛИУС: Ну что ж, значит, пусть судит по степени собственного разумения. Думаю, я готов к тому, что могу быть осужден не по правде, если я был честен перед самим собой.
ПАУЗА.
ДУБРАВКА: А если тебя будет судить высший суд? Представь, тебя призвал бог?
ЮЛИУС: Тогда, думаю, мне нечего бояться несправедливого суда. Если какой-то суд и может быть всеведущим и беспристрастным, то только высший.
ДУБРАВКА: Хорошо, но ты когда-нибудь задумывался, что перед этой высшей истиной то, что ты делал, может вдруг оказаться совсем другим, чем то, как ты это себе представлял, чем то, во что ты верил?
ПАУЗА.
ЮЛИУС: Родная, к чему ты клонишь?
ДУБРАВКА (ВЗДОХНУВ): Разве ты можешь заботиться о людях, которых не любишь?
ЮЛИУС: Почему ты считаешь, что не люблю? Я люблю наш народ. Разве не он – самое главное?
ДУБРАВКА: Народ. Но любовь ли это? Где этот народ? Не в голове ли? А что тогда в действительности? В действительности-то есть люди. А вот любишь ли ты самих людей, если взять их по отдельности?
ЮЛИУС: Я люблю очень многое в них. То, чем они могут стать. То, что по-настоящему достойно любви.
ДУБРАВКА: Но это же значит, что ты их не любишь. Потому что каждый из них – это не только то, каким он может стать, но и то, какой он есть сейчас. И если ты любишь человека, ты не разбираешь его на составные части. Вот ты любишь меня, но я ведь не абсолют, я состою не только из того, что достойно любви, но и из недостатков, из слабостей. И, тем не менее, ты говоришь, что любишь меня. Или во мне ты тоже любишь только какую-то часть, а всего остального просто предпочитаешь не видеть?