Настойчивый звонок в дверь заставил женщину подняться. Тяжело шаркая ногами, она открыла и залилась слезами: на пороге стояла Оленька, красивая, разрумянившаяся с прогулки. Руками она обнимала круглый живот.
–Олечка, родная моя, откуда ты здесь? – мама обняла девушку и пригласила войти. К горлу Оленьки подступил ком – всё в этом доме напоминало о Егоре. Здесь всё ещё были его вещи, его фотографии, словно он жил здесь до сих пор, не уходил в никуда, не покидал этот мир столь трагично и неожиданно.
– Мы тебя обыскались! Где ты была? Я же в полицию заявление писала, они сказали, что будут искать…
Оля знала, что никто не искал. Убитая горем Мария Григорьевна спрашивала Тоню, а та в ответ злобно шипела – ни более того. Нет, без Егора мама совсем расклеилась, потерялась в бесполезной каждодневной суете, пока силы не покинули ее окончательно.
–Я нашла новый дом. Нам там хорошо.
–Оленька, оставь хотя бы адрес, – просила мама, но Оля отказывалась.
–Я буду приходить сама, когда смогу.
–Олечка, когда родится ребёночек? Мой внучок, единственное, что осталось от Егорушки…
–Совсем скоро, через три месяца…
Женщина спрашивала то одно, то другое, любуясь будущей мамой. Оля покорно отвечала, с лёгкой улыбкой на губах, постоянно представляя рядом Егора. Вот отюн берет ее за руку, заглядывая в душу, вот бережно обхватывает за плечи, прижимая к себе. Его сердце бьётся громко и спокойно, никуда не торопясь. Глаза горели от просившихся слёз, и Оля заторопилась к себе. Мария Григорьевна просила ее остаться, но девушка поспешно собралась и ушла.
*** *** ***
Оля торопилась как могла. Ей хотелось уйти как можно дальше от дома, где всё пропитано Егором, где слишком больно оставаться. Она старалась нагнать Рому и Дика, не зная, что они пошли в другую сторону. Оленька безрезультатно заглядывала во дворы, проходила мимо полуголых кустов, поникших грустных деревьев. Живот снова стал каменным, тяжело дыша Оля опустилась на скамейку под ёлками и закрыла глаза.
«Феденька, малыш, прости свою маму. Я не хотела тебя расстраивать, радость моя. Обещаю, я больше не буду. Только потерпи немного, родной….»
*** *** ***
Рома беспокойно оглядывался. Дик вел себя настороженно, постоянно принюхивался и напряжённо всматривался вдаль. На другом конце двора появилась молодая женщина. Глубокая задумчивость сделала поступь тяжёлой. Хотя миловидное лицо и говорило, что ей не более 35, но бледные глаза с цепким ядовитым взглядом отталкивали случайных прохожих, которым не посчастливилось попасть в поле их зрения. Женщина скривилась, увидев пса и его хозяина. «Очередной холеный пустозвон выгуливает лоснящуюся псину.»– С неприязнью подумала Тоня, и постаралась сильнее укутаться в пальто, не смотря на яркое солнце и теплую погоду.