– Мам, я еду от руководителя проекта. Он всем доволен, прикинь!
Инна поморщилась. Ей не всегда нравился выбор слов дочери, но остановить ее от использования подросткового сленга не получалось.
– Прикинула уже, – отозвалась она.
– Мам, я что звоню… У Кирилла сегодня квартира пустует, мы собираемся к нему всей нашей компанией. Я… не приду на ужин. Хорошо?
Говорить, что «не хорошо» все равно не имело смысла.
Инна спрятала разочарование:
– Хорошо.
Для Светочки она тоже купила сегодня у Ларки небольшой подарок – тушь для ресниц, которая не сыпется, увеличивает объем и при этом сделана из экологически чистых компонентов. После проделанной над проектом работы у дочки есть право на маленький праздник. Но под словом «праздник» Светлячок подразумевала нечто иное. Вечер с Кириллом.
Как скоро Инна услышит: «Мы решили пожить вместе»?
Не потому ли дочка так спешит найти себе квартиру?
– Ма-а-ам, – наверное, Инна затянула паузу, – ты только не обижайся. Я знаю, ты готовила это свое, Вокове.
– КокоВе… – машинально поправила Инна. Рецепт курицы с шампиньонами и морковью в красном вине она раздобыла у подруги и решила собрать семью вместе, удивив необычным блюдом.
Димка отписался первым – «по работе». Два слова, чтобы объяснить, что угодно – от серьезных проблем до простого нежелания.
Теперь Светочка.
– Не волнуйся, мы оставим тебе на завтра, – проговорила Инна.
– Мам! Ты лучше всех!
Чмок в телефон. Тишина.
Когда-то вместо тишины в трубке раздавались ровные, нудные гудки.
Означавшие, что тот, кто находился далеко, оказался еще дальше.
После видений, превратившихся в свидания, не было гудков.
Не было тишины.
Была тихая грусть.
Ожидание. Следующего раза.
Особенно в последний год, потому что в «путешествиях» что-то неуловимо менялось, лишая покоя и заставляя испытывать неведомое с юности волнение.
Начать с того, что Инна стала чувствовать их приближение. А последние три раза и вовсе получила дату – вспыхнувшей в голове цифрой, которая означала, что в этот день она увидит Дерика.
«Путешествия» стали реже, но продолжительней.
Но главное, крепло чувство, что незаметное присутствие Инны не такое уж незаметное.
Сам Дерик казался захваченным каким-то проектом или идеей, напоминая самого себя в те времена, когда он стремился стать лучшим в школе и искал разгадки только ему известных тайн. О’Брайен был непривычно возбужден, чаще смеялся и нарушал правила.
Например, когда его сын получил такой же знак отличия, как отец, Дерик не ограничился тем, чтобы светиться самому от гордости – он осветил университетский двор ярким фейерверком, который, превратившись в сверкающие бумажки, усеял людей и землю. О´Брайен повторил свою собственную шалость, но на этот раз не получил наказания. Отец и сын убрали все следы золота несколькими движениями рук.