Но кроме накала азарта, было в этих дворовых баталиях и немало юмора. Всегда находились ребята, которые приходили не столько поиграть, сколько позабавить публику, а самим себе отхватить немного шутовской славы. Такие пацаны приносили большие невзрачные пробки от пластиковых канистр. Эти пробки часто были грязные, желтовато-белёсого цвета, и по единому классификатору они проходили как «жабы». Какой бы здоровой «жаба» не была, она не могла иметь большее пяти жизней, а за сильную грязь парочку пунктов могли даже скостить. Впрочем, никаких споров в подобных случаях не возникало, ведь это был элемент комедийного шоу, которое сам бог велел запустить в скучновато проходящий турнирный день.
Тогда балагур выходил в центр площадки и бросал вызов: «У меня только жаба. Кто играет?» В девяносто девяти процентах из ста против выставлялся «солдатик». Это было классическое дерби, в котором все болели за храброго «солдатика». Хотя если рассудить здраво, то у крупной и неповоротливой «жабы» шансов на победу было куда меньше, так как она представляла собой отличную мишень. Такой потешный бой собирал народу даже больше, чем финал битвы пробочных титанов, и всегда заканчивался одинаково: под гогот, свист и смешной детский матерок маленький белый «Давид» добивал пропахшего бензином «Голиафа». Но симпатии толпы к победившему «солдатику» вовсе не распространялись на его владельца. Наоборот, он, как новый хозяин «жабы», становился теперь объектом насмешек и был обязан в соответствии с неписанным кодексом чести таскать эту стрёмную балду среди прочих своих трофеев, пока другой пацан не выиграет её в честном бою.
Вот таким и запомнилось это лето восемьдесят шестого пацанве рабочего посёлка Юбилейный. Оно пролетело под шарканье ног, шуршание пакетов с пробками и возгласы: «Есть! Попал!.. Нет! Не было касания!.. Какой на фиг супер?! Это обычная стожизка!.. Меняю трактор на трёх матросиков… Э, убирай! Она с трещиной… Капец! Оттуда не достать…»
А через год игра в пробки забылась, словно её и не было. Она пришла из ниоткуда, погостила недолго в мире детского воображения и ушла в никуда. С тюбиков и флаконов, к удовлетворению взрослых, перестали пропадать пробки, а из дворового ребяческого гвалта исчезли забавные пробочные названия. В умы, сердца и души пацанов пришли новые игры, новые увлечения. И процесс этот было не остановить…
***
Боевой крейсер центаврийцев завис между орбитами Марса и Юпитера. Из членов экипажа в рубке находились двое, остальные отдыхали после прыжка.
– Перфект-адмирал, что мы делаем в этой глуши? – спросил тот, что был ориентирован вертикально.