Лишь горстки мелких зверьков да мерзкие Пустынные Гиены, которые больше были зверями, чем людьми, могли спокойно властвовать по всей территории, некогда прекрасной земли.
Путники сбивались в племена, строили небольшие общины, бары, лачуги, чтобы хоть как то продлить и украсить свое существование.
Были и те, кто решил сыграть со смертью. Такие выходили в путь ночью, пытаясь обмануть или переиграть судьбу, но все пропадали бесследно.
Перешептывались, что сам дьявол повстречал их на пути и забрал с собой в преисподнюю. А кто-то верил, что ночных странников поджидают Гиены, а эта участь еще хуже лап сатаны.
Был среди них один музыкант. Человек, превращавший воздух в золото, лишь дотрагиваясь своих струн. Многие помнили его и эту музыку.
Думали, что он сгинул в пустыне и дьявол прибрал его, либо пески утопили его кости.
Но никто из этих простаков и не догадывался, что он нашёл свой рай.
На окраине пустыни, туда, куда ещё не ступала нога кочевников, перед непроходимыми горами, в ущелье спрятался дом. Его окружали отвесные скалы и яркая, словно россыпь изумрудов, зелень. В центре ущелья зеркалом раскинулось озеро.
Это был оазис, который сохранил жизнь среди горячих песков.
Именно здесь в прохладных тенях зелени нашёл свое пристанище Мидас. Музыкант, чья музыка лилась долгое время над пустыней. Человек, при жизни успевший стать легендой, теперь искал покой и уют вдали от всех, вместе со своей красавицей женой, с огненными волосами, и маленькой черноволосой дочкой Мишель.
Музыка по-прежнему лилась, гитара все также издавала волшебные переливы, но теперь уже не для толпы в салуне, а для двух самых родных, для музыканта людей. И сама музыка стала светлее, вся та боль, что наполняла её раньше, ушла, словно и не было её никогда.
И ничего не нарушало эту идиллию вот уже несколько лет. И не свистели пули в этих краях, и не рвались бомбы, а был слышен лишь звонкий смех маленькой Мишель, шелест листвы, и отголоски гитарных струн. И казалось, что так будет всегда.
Но это было лишь прелюдией к финальному действию, что ждало музыканта.
Ведь та боль из будущего уже поджидала у порога.
Когда ночь застилала горизонт чёрным бархатом, а вдали виднелись всполохи безумия, в райском уголке царил лишь тёплый ветер и умиротворение.
Так продолжалось слишком долго, когда-то все это должно было подойти к своему логическому концу.
Сегодня, когда малышка Мишель уже спала на втором этаже уютного, маленького дома, Маргарет и Мидас сидели на крыльце.
Мидас как всегда по вечерам держал в руках гитару и слегка касался пальцами струн. Тёплая мелодия лилась над землей, затихая лишь на границе с безжалостной пустыней, будто не хотела покидать этого места.